Недавние презентации результатов социологического исследования кампании «Будзьма» и Беларусского института стратегических исследований «Нацыянальная ідэнтычнасць вачамі беларусаў: хто мы і якімі мы будзем?» дали богатый материал для размышлений. Размышлений, в которые втягиваются, казалось бы, разные темы, проблемы и опыт: полученные результаты и результаты прошлых исследований, сами презентации и реакция публики, ожидания и планы действий.

Поводом сложить эти размышления и изложить их в тексте стала подготовка к очередной организационно-деятельностной игре, которая будет проводиться АГТ-ЦСИ в феврале 2010 года. Темой предстоящей игры будет развитие сферы беларусской культуры. Обращения к этой сфере и к проблемам, которые в ней существуют, вытекало из предыдущей работы над вопросами гражданского образования. В ходе работы над концепцией гражданского образования была сформулирована триада: «десоветизация — беларусизация — европеизация» как траектория развития беларусской нации и становления современного европейского гражданского общества.

Очевидно, что без сферы культуры, в которой производятся, транслируются и распространяются образы, символы, идеалы и т.д., прохождение этой траектории — невозможно. Но возможно ли по отношению к сфере культуры ставить те или иные деятельностные цели или хотя бы задавать траекторию? В каких формах можно организовать размышления и действия разных субъектов этой сферы, чтобы они (размышления и действия) двигали всю сферу в определенном направлении? На такого рода вопросы мы собираемся давать ответы в ходе игры. И в рамках заданной траектории и возникающих вопросов становятся актуальными размышления над итогами проведенного исследования.

Вот три фрагмента таких рассуждений, которые затрагивают разные плоскости существования проблем в сфере беларусской идентичности.

Фрагмент 1. Содержание беларусской идентичности: основные проблемы

В ходе обсуждений результатов исследования нередко говорилось о том, что они в целом подтверждают интуитивные представления о состоянии дел. Кроме того, полученные данные не противоречат и в целом демонстрируют продолжение тенденций, отмеченных в предыдущих исследованиях (Лаборатории «Новак», Института социологии НАН Беларуси). Но, несмотря на несенсационность и ожидаемость результатов, они, тем не менее, позволяют еще раз и с большей определенностью зафиксировать наиболее существенные проблемы в развитии беларусской нации и национального самосознания. В рамках траектории «десоветизации — беларусизации — европеизации» наиболее значимым является следующее:

1. Идентификация с беларусской нацией является устойчивой и распространенной в той степени, чтобы можно было говорить о ней как сформировавшейся базе для развития нации и национального самосознания. Я здесь специально избегаю дифференциации и детализации того, что составляет эту базу, т.е. с чем именно люди себя идентифицируют. Несмотря на научную ценность разведения гражданской, национальной, этнической и т.д. идентичностей, для нас сейчас важно отметить, что тем или иным образом «беларусская нация» и «Беларусь» стали значимыми объектами идентификации подавляющего числа жителей нашей страны. При этом идентификация с «советскими людьми» медленно, но верно выходит из употребления. Это отражается как в распространенности самоопределения по таким категориям, как «гражданин Беларуси», «беларус», так и в том, что представление о беларусах как «отдельном народе с собственной историей и культурой» чаще встречается чем, причисление его к триединой славянской нации.

2. Содержание беларусской национальной идентичности не обладает глубиной, разнообразием и богатством идей и интерпретаций, оно формально и эклектично. За такими понятиями, как «Беларусь», «беларусская нация», «гражданин Беларуси» и т.д., стоит очень ограниченный набор представлений, образов, символов, имен, брендов, идеалов, чувств. В свое время я фиксировала это состояние относительно только гражданского компонента национальной идентичности. Результаты исследования показывали, что представления о сущности беларусского гражданства и его проявлениях формальны и выхолощены, т.е. не подкреплены действительным содержательным наполнением, связывающим их с другими представлениями, понятиями, ценностными установками, не включены в комплекс смыслов, отражающих сферу гражданства и гражданственности в рамках национальной идентичности. В свою очередь, представления о том, что объединяет жителей Беларуси, при достаточно высокой гомогенности характеризуются узким спектром образов, среди которых превалируют «природа» и единство территории проживания.

В результатах, представленных БИСС, мы также не наблюдаем ни разнообразия символического отображения Беларуси, ни богатства наполнения исторической памяти. Очевидно, что беларусская нация в глазах ее представителей не персонифицирована ни людьми, ни событиями. Даже такой признаваемый всеми сегмент содержания современной беларусской идентичности, как Великая Отечественная война, также состоит из немногочисленных шаблонов и не наполнен реальными людьми, событиями и т.д.. Симптоматично также, что выделяя в качестве наиболее значимого критерия идентификации с беларусами принадлежность к беларусской культуре (воспитание, признание ее своей культурой), тем не менее, респонденты затрудняются назвать и произведения беларусских авторов и исторических героев.

3. Наблюдается разрыв между поколениями в представлениях и установках относительно беларусской нации. Тот неоспоримый факт, что знания, установки, чувства и представления людей разных возрастов отличаются друг от друга, иногда закрывает собой проблему серьезного разрыва между образом жизни и образом мышления разных поколений. При этом такой разрыв становится препятствием в консолидации их в единое целое. В последнем исследовании вопрос возрастных различий был рассмотрен в контексте будущей динамики, тенденций смены позиций, установок и представлений. При этом исследования, где возрастные группы выделялись не по формальным признакам, а как поколения, привязанные к определенным эпохам формирования мировоззрения, фиксировали более глубокие и существенные проблемы. В частности, речь шла о том, что различия лежат не только в распространенности тех или иных взглядов, а в наличии разных оснований и принципов для осмысления такого социально-культурного и политического единства, как гражданская общность и нация. Для старших поколений актуальны пространственно-временные координаты и объективированные условия совместного проживания, для молодого — основаниями чаще выступают формальные принципы и статусно-правовые критерии. Это свидетельствует об отсутствии общего, разделяемого смыслового и ценностного ядра, которое необходимо для дальнейшего продвижения нации в направлении европеизации, которое невозможно без консолидации.

Выделенные характеристики состояния беларусской идентичности задают пространство и условия для деятельностного отношения. Но, прежде чем рассматривать направления культурной политики в этой сфере, необходимо сделать методологическое отступление.

Фрагмент 2. Методологическое отступление: кому и зачем могут быть нужны результаты исследований

Потребность в таком отступлении связана с анализом того, каким образом было воспринято исследование БИСС, какие реакции приходилось наблюдать. Эта ситуация актуализовала размышления об организации пространства потребления такого рода продуктов, как социологические, политологические и прочие научные исследования. Презентация результатов по теме национальной идентичности с самого начала была рассчитана на массовый интерес. Такие исследования действительно будоражат умы и мало кого отставляют равнодушным. Оставлю читателю возможность самому провести анализ конкретного случая с исследованием БИСС, здесь предложу только схему позиционного отношения к полученным результатам.

В такой схеме можно выделить как минимум 4 различных позиции и способа отношения:

1. Научно-исследовательская позиция. Что видит ученый в полученных результатах и какие вопросы он может и должен задавать? Какие вопросы можно и нужно задавать ему? В компетенции ученых, бесспорно, лежат вопросы методологического и методического обеспечения исследования: способы сбора информации, правильность методик, корректность вопросов, корректность интерпретации ответов и т.д. Кроме того, въедливый ученый не оставит без критики понятийный и категориальный аппарат исследования, а также сравнение с предыдущими исследованиями и содержательные выводы относительно анализируемых явлений.
2. Гражданская позиция. Исследование на такую тему не может не задевать гражданские и национальные чувства. Но прежде всего результаты позволяют провести анализ собственных представлений, взглядов, знаний и т.д. А что собой представляю я как гражданин, представитель нации? Принадлежу ли я к большинству или вхожу в маргинальную группу? В общем, результаты такого рода исследований — это, прежде всего, пространство для индивидуального самоопределения.
3. Политическая позиция. Для политика (в широком смысле слова) или, как у нас принято называть, практика результаты исследования являются ориентирами и условиями для принятия политических решений о целесообразности и реалистичности тех или иных действий. Они могут служить основания для постановки целей, разработки проектов и программ, для определения возможностей приложения власти или влияния и т.д. Поэтому главный вопрос политика по отношению к результатам исследования: «Что в «таких» обстоятельства необходимо делать?».
4. Гуманитарно-технологическая позиция. Тот, в чью компетенцию входят технологические решения в гуманитарной сфере, задается вопросом: «Каким образом необходимо действовать в имеющейся ситуации?». Результаты исследования для него — это характеристика материала или материалов, которые подлежат воздействию. Отсюда основной интерес лежит не столько к детализации состояния, сколько к историческому разворачиванию, динамике, которые характеризуют этот материал.

Этот минимальный набор позиций необходим для осмысленного отношения к результатам исследования. Более того, без такого позиционного отношения результаты любого исследования остаются избыточными и неиспользованными. Такими пока остаются практически все результаты исследований в Беларуси. Поскольку писатели и поэты обсуждают не что нужно сделать с положением беларусского языка, а как надо было правильно проводить исследование. От ученых требуется ответ на вопрос «Что делать?», но их компетенция в области организации исследовании подвергается сомнению. Личная гражданская позиция применяется для проверки адекватности результатов по всей стране (по схеме: этого не может быть, поскольку я чувствую по-другому). Технологическое отношение принципиально считается злом, поэтому на вопрос «Как делать?» берутся случайные ответы.

И пока каждый, кто пытается «употребить» результаты исследования или отнестись к ним, не станет думать о том, какую из позиций он занимает, развитие во всех сферах будет хаотичным, затратным и мало результативным.

Фрагмент 3. Культурная политика в сфере беларусской национальной идентичности

Нет нужды доказывать, что национальная идентичность является таким объектом, по отношению к которому невозможно представить себе только одного действующего субъекта. Она формируется из взаимодействия, диалога, а также конфронтации и борьбы разных субъектов, в том, какой они хотят видеть эту сферу. Поэтому обсуждение действия по достижению искомого состояния беларусской идентичности можно вести в категориях политики, для которой задаются ориентиры или направления.

В самом общем виде такая политика состоит в том, чтобы наполнять беларусскую национальную идентичность содержанием: современным, беларусским и разнообразным.

Современность, как характеристика содержания, апеллирует к его соответствию тем вопросам, вызовам и актуалиям, которые стоят перед всеми европейскими нациями сегодня, синхронизации и попадания беларусской нации в «одно время» с Европой. Например, если в предлагаемых образах, героях, идеях и представлениях не найдет отражение напряженность между национальным, наднациональным и субнациональным, то беларусская национальная идентичность рискует быть архаичной. Это же относится и к другим темам и проблемам — проблемам гражданства и гражданственности, проблемам мультикультурности и т.д. Кроме того, современность относится и ко временнóй согласованности гетерохронных компонентов, которые наполняют содержание беларусской идентичности.

Вопрос беларусскости содержания является принципиальным и до сих пор остается самым острым и болезненным. Более того, ответ на него наиболее проблематичен. Требуется ответ, снимающий напряженность бесконечных и неплодотворных препирательств. И такой исчерпывающий или однозначный ответ дать невозможно. В общем виде ответ, как представляется, может быть дан при условии перенесения «границ беларусскости» из территориальной, идеологической или узко культурной плоскости в другие плоскости или схемы рассмотрения. Одной из таких схем является «организация времени». Традиционно вопрос беларусскости ставится и разрешается по отношению к объектам, вещам или явлениям, которые уже существуют. И это отношение выстраивается, исходя из настоящего и прошлого беларусской нации. Пространство будущего фигурирует здесь лишь как место, куда ведут образующиеся тенденции, это пространство перспективы и прогноза. Но отношение к будущему может строиться по-иному. Будущее, которое замысливается, является критерием для того, чтобы выносить оценки беларусскости.

Вторая возможность поиска ответов на вопрос беларусскости связана с работой в категориях гомогенности и гетерогенности, категориях борьбы-конфронтации и диалога. Несмотря на крайне высокую распространенность «дикурса диалога», его сущность и принципы еще только предстоит освоить беларусскому обществу. Так, в идеологеме «Мы один народ» беларусскость определяется втянутостью «Иного» и принятием его в качестве части единого целого беларусского народа, беларусской нации, способом существования которого является диалог. Что можно признать беларусским? То, что включено в диалог, который и является объединительным принципом.

Третья возможность лежит в плоскости соревновательности или достижений, когда имя «беларусское» должно становиться «призом», отметкой о наивысшем качестве чего-либо в своем классе или группе. Эта линия, пожалуй, наиболее проблематичная и спорная. Но здесь важно, что о беларусскости задается иной способ размышления: не как о некой характеристике присущей «по происхождению», а как о том, что можно достигнуть, о том, что получается в результате тех или иных действий и устремлений.

Все описанные здесь три линии не исчерпывают возможные ходы по разрешению проблемы беларусскости содержания, а скорее актуализируют вопрос, который должен задаваться при каждом назывании чего-либо беларусским: «А что делает это беларусским?».

Вопрос разнообразия содержания беларусской национальной идентичности решается через выделение нескольких уровней материала, пригодного для трансляции, воспроизводства и распространения того, что составляет содержание беларусской идентичности. Здесь я заимствую общую схему, предложенную Владимиром Мацкевичем в концепции гражданского образования. Она основана на том, что содержание чего либо, в том числе и беларусской идентичности, может быть передано в огромном разнообразии форм: от простого наименования «Я — беларус», до многотомных произведений, в которые разворачиваются образы представителей нации, ее история, символы и т.д.

Выделяется несколько типов материала, в котором может быть передано содержание:

• образно-чувственный материал;
• эмоциональный материал;
• абстрактно-рассудочный;
• и логико-концептуальный, или концептуально-логический.

К образно чувственному материалу мы относим набор эстетических трафаретов, устойчивых словосочетаний, ряд визуальных образов, брендов, относящихся ко всему спектру человеческих ощущений и восприятия («Беларусь — сінявокая», зубр, бусел, красно-белые башни Мирского замка, ворота Брестской крепости и т.д.). Сюда же необходимо отнести и слуховые и тактильные ощущения, которые также воспроизводятся или оформляются в образы («а ў балоце жабы песні сьпяваюць маркотныя на тую адвечную тэму, што сэрца хвалюе шляхотнае»). Как показало исследование, такого рода материала остро не хватает беларусской идентичности.

Эмоциональный материал. Это материал, с помощью которого создается и передается эмоциональная память и сложные чувства: например, любви к родине, преданность. Эту память формируют реальные события или произведения искусства, празднества, воплощенные обряды, способные вызывать эмоциональный отклик и к тому же способные тиражировать этот отклик (кино, спектакли, гуляния, национальные праздники и т.д.).

Абстрактно-рассудочный тип материала — нормативно-этическом установления, выраженные в словесных формулах, максимах и рефлексиях житейской мудрости, афоризмах, газетных и рекламных штампах. Попыткой заполнения такого рода материалом была кампания «За ... Беларусь!», в которой предлагался набор позитивных суждений о нормах жизни беларусского народа. Противостояние в Беларуси двух вариантов государственной символики проходит именно на абстрактно-рассудочном, где за каждым из символов закрепляется набор штампов, типа, «этот флаг придумал Сталин», а «под этим флагом маршировали полицаи». Несмотря на простоту и уязвимость такого рода штампов, они очень глубоко укореняются в сознании людей и нередко выступают в качестве весомых аргументов.

Концептуально-логический тип материала — научная литература, посвященная беларусской нации (история, культурологи, социология, политология и т.д.), философия и идеология в виде этических и философских представлений. Этот тип материала составляет основу для любых концептуальных разработок и всех планов, программ и стратегий, он задает содержательные границы для остальных видов материала. В беларусской ситуации, кажется, что этот уровень наиболее развит, хотя и здесь есть проблемы. В частности, следует отметить, что противостояние официальной и неофициальной версий беларусской идентичности отражается в узости и редукцинизме при анализе и рассмотрении всего того, что наработано у «противников».

Выделение этих типов материала необходимо в первую очередь для того, чтобы создавать условия и стимулировать производство и трансляцию всех видов материала. Кроме того, важна их взаимосвязь и отсутствие противоречий между ними, что также может быть обеспечено только извне, через организацию рефлексии и управления, через политику в данной сфере.

Еще один важный компонент для формирования и реализации политики в сфере беларусской идентичности связан с измерениями, по которым мы можем оценивать и отмерять продвижение, — насыщение беларусской идентичности содержательным наполнением. Рассмотрение таких измерений и их критериев необходимо еще и для того, чтобы озаботится обеспечением (материальными, человеческими, интеллектуальными и иными ресурсами) продвижения.

Первое измерение самое простое: это количество, и мерой здесь выступают «штуки» (число песен, концертов, выставок, книг, конференций, фильмов, спектаклей и т.д.). Как бы банально это не звучало, но необходимо просто заполнение вакуума. Это означает, что в организации деятельности необходимо озаботится подготовкой тех, кто может создавать и наполнять эту сферу необходимыми произведения искусства, текстами, предметами, идеями и т.д. Эти творцы должны быть обеспечены не только «средствами производства», но и каналами трансляции, презентации и т.д.

Второе измерение — это структурированность сферы, иерархия и рейтинги всего того, что привносит содержание в беларусскую идентичность. Кроме заботы о производстве, усилия должны быть направлены на то, чтобы из всего многообразия выделять лучшее и закреплять механизмы и процессы постоянного рейтингования продуктов культуры и искусства. Измерять и отслеживать продвижение в этом направлении можно по числу конкурсов, рейтингов, премий внутри страны, а также участия в престижных международных «соревнованиях». Это, казалось бы, простое и очевидное направление встречает множество проблем и сопротивления: от стереотипа «победила дружба», превратного представления о равенстве людей и плодов их деятельности, до отсутствии мер и навыков оценки профессионализма. Поэтому для движения в этом направлении требуется не только создание инфраструктуры рейтингования, но и работа по продвижению критериев профессионализм в массовое сознание и простая ликвидация безграмотности в области искусство и культуры.

Третье измерение, в котором необходимо продвижение, задается соотнесением искусственного (технико-технологического) и естественного (в виде традиции) отношения к этой сфере. Для введения такого измерения необходимо признать, что наполнение содержанием беларусской идентичности (как и любой иной коллективной идентичности) является человеческой практикой, а не процессом, который сам собой разворачивается и живет по своим законам. Признав его практикой, мы можем говорить о том, что она может существовать в форме традиции или в форме технологии (целенаправленной программы, проекта). Никакая человеческая практика невозможна без осознания, но традиция — это такая практика, которая когда-то осознавалась во всей полноте, включая цели, средства, методы реализации, а затем превратилась в привычку и само собой разумеющееся течение дел. Искусственная, технологическая организация деятельности предполагает непрерывное рефлексивное сопровождение и осознанность на всех этапах и шагах. Такая форма практики необходима в ситуациях кризиса, трансформаций и развития, когда традиционный ход действий не удовлетворяет поставленным задачам.

Нынешнее состояние наполнения беларусской идентичности содержанием существует преимущественно в форме традиции или параллельного существования двух традиций (советской и беларусской этнокультурной). Такая категоричность квалификации ситуации, конечно, не учитывает отдельных случаев и проявлений, но позволяет более четко и определенно сформулировать направление движения. Формирование того, что сейчас попадает в содержание беларусской идентичности, пока строится по нормам и образцам советского типа или противостоящим им, но также вошедшим в традицию, образцам и нормам этнокультурного национализма образца конца 1980-х — начала 1990-х годов. Наиболее существенной попыткой технологизации отношения к этой сфере стало внедрение идеологии беларусской государственности. Однако слабая эффективность этой линии, которая подтверждается и результатами исследования, связана с отсутствием реальной и глубокой критики всех оснований, институций и механизмов советской традиции.

Итак, в наполнении содержанием национальной идентичности необходимо отслеживать и направлять движение сначала к искусственному отношению и технологизации, а затем к оестествлению и становлению традиционности в механизмах, инструментах и инфраструктуре производства и трансляции содержания беларусской идентичности. Мерой движения в данном направлении является разведение и рефлексия многообразия деятельностных позиций, включенных в данную сферу — исследователей, политиков, «творцов», технологов и т.д.

Эти ориентиры в политике в сфере беларусской идентичности могут перевести процессы десоветизации и беларусизации в русло осмысленных и уверенных продвижений и избавить их от спонтанности и естественности дрейфа. Важно не опоздать с политическими действия.