С начала года Беларусь с официальными и неформальными визитами посетило столько европейских политиков, дипломатов, чиновников, экспертов, представителей международных организаций, что одно перечисление фамилий и должностей займет не одну страницу. Вот только эффект от этого дипломатического паломничества стремится к нулю.

Такое массовое паломничество в Минск довольно просто объясняется рядом причин.

1. Дипломатическая оттепель

Объясняется постепенным восстановлением дипломатических отношений Беларуси и ЕС, начиная с Саммита Восточного партнерства в Вильнюсе в ноябре 2013 года. Именно с этого времени начались переговоры по упрощению визового режима и определению возможного формата двухсторонних отношений (т.н. «промежуточная фаза» сотрудничества).

2. Геополитика

Объясняется обострением геополитического противостояния между Россией и Евросоюзом в регионе Восточного партнерства и агрессией России против Украины. В этом конфликте Беларусь балансирует между различными его сторонами. С одной стороны, Беларусь де-факто играет на стороне Российской Федерации, поддерживая переговорную позицию России и отрицая ее участие в конфликте, голосуя против резолюции ООН по территориальной целостности Украины, фактически признавая аннексию Крыма, признавая российские паспорта жителей Крыма. С другой стороны, Беларусь не поддерживает российский режим экономической блокады Молдовы и Украины, а также не поддерживает торговые санкции России против ЕС. Беларусь становится обходным каналом для ряда товаров из этих стран, а также части товаров из ЕС в их пути на российский рынок. Кроме того, Беларусь предоставляет переговорную площадку по урегулированию украинского конфликта и умело эксплуатирует свой миротворческий имидж. Дипломатия и официальная риторика стремятся подчеркивать нейтралитет Беларуси в украинском вопросе, акцентируя внимание на территориальной целостности Украины, и подчеркивает в целом хорошие отношения с новым украинским правительством и президентом.

3. Саммит Восточного партнерства

В канун майского Саммита Восточного партнерства в Риге европейские дипломаты и чиновники пытаются понять до какой степени и в каких именно вопросах возможно сближение Беларуси и ЕС в рамках Восточного партнерства. Политически необходимо не столько определится с уровнем представительства, сколько с набором тех положений итоговой Декларации Саммита, которые может подписать Беларусь.

4. Президентские выборы 2015 года в Беларуси

Выборы определяют временной горизонт дипломатических усилий по налаживанию отношений, по их результатам ЕС нужно будет принимать конкретные решения: либо развивать сотрудничество, либо вернуться к политике ограничений контактов. Европейские дипломаты в очередной раз дают понять беларусским властям, что глубина будущего сотрудничества будет зависеть от ситуации с правами человека в стране, и стараются убедить беларусские власти отказаться от репрессивной политики.

Но если причины роста контактов с официальным Минском вполне понятны, то их результативность остается под большим вопросом. Что понимают европейские эмиссары о позиции беларусских властей? Чего вообще хотят от ЕС беларусские власти? На что они готовы пойти ради этого? Как в действительности складываются отношения Беларуси и России? Что такое в реальности Евразийский союз Беларуси, Казахстана и России? В чем действительно состоит правда и где беларусские власти пускают пыль в глаза?

Рискну предположить, что уровень понимания до и после визитов остается примерно одинаковым, т.е. общая результативность всех этих визитов стремится к нулю.

Происходит это ввиду следующих обстоятельств:

а) беларусский режим предлагает простейшую формулу сотрудничества;

б) европейцы не могут поверить в такой цинизм и ищут за ней дополнительные смыслы, которых на самом деле нет.

Формула выглядит следующим образом: ЕС выделяет Беларуси финансовую помощь (через Европейский инвестиционный банк, содействие в расширении программ Европейского банка реконструкции и развития, содействие в получении кредита МВФ, евробонды), расширяет экономическое сотрудничество (торговля, инвестиции, льготный режим, квоты, система генеральных преференций) и поддерживает инфраструктурные проекты (транспорт, экология, энергетика, граница), содействует Беларуси в решении ряда других проблем (ВТО, Болонский процесс и высшее образование, здравоохранение, местное управление). Взамен Беларусь не делает ничего. Т.е. совсем ничего не делает, даже не выполняет общепринятых и обязательных для всех и каждого условий.

Разговор протекает, примерно в таком режиме:

— Мы хотим получить инвестиционные проекты от Европейского инвестиционного банка!

— Хорошо, мы можем это сделать, но есть некоторые обстоятельства. Для этого нам нужен двухсторонний договор о партнерстве и сотрудничестве (ну или хотя бы его временная замена), и в нем есть кое-какие пункты, которым вы не соответствуете. Надо бы обеспечить большую независимость судебной системы, прозрачность управленческих решений, принять некоторые антикоррупционные меры и т.п. Все для того, чтобы гарантировать безопасность наших вложений. А то мало ли что... И еще хорошо бы права человека, демократия, ну хотя бы движение в эту сторону... Просто у нас так принято, мы по-другому не можем, понимаете?

— Мы понимаем! Но мы находимся в очень сложных условиях, у нас экономический кризис и Россия под боком! А вы их знаете?! Видели, как они с Украиной?! Мы боимся, и вообще...

Боюсь, вне зависимости от темы разговора (ВТО, Болонский процесс, секторальное сотрудничество), все протекает в подобной логике.

«Не может быть! — думают европейцы, — не может быть, чтобы они не понимали! Наверное, они не могут раскрыть всех обстоятельств, наверное, Россия слишком давит, наверное, они не готовы... Надо помочь, но немножко, много мы не можем, т.к. у нас общие правила...»

В сухом остатке всех этих сложных коммуникативных транзакций остается минимально приемлемый для обеих сторон, но, по большому счету, ничего не значащий набор проектов. И ничего никуда не двигается. И сколько не езди, понимания ситуации не прибавится.

А что нужно, чтобы понять (если предположить, что это действительно нужно)?

Во-первых, ЕС надо бы самому чего-то хотеть от Беларуси. Причем, не в логике: «Скажите нам, чего вы хотите, а мы посмотрим, что мы можем», а ставить по отношению к ней свои задачи. Тогда все будет видеться в другом свете.

Во-вторых, перестать искать ответы на свои вопросы в коммуникации преимущественно с беларусским режимом. Никто в официальных структурах не может им сказать правды, они ее сами не знают. Знает первое лицо, но сегодня оно знает одно, завтра — совсем другое. Остальные же ловят направление идеологических ветров и изгибы вертикали.

В-третьих, наконец, осознать полный антагонизм лукашенковско-путинского-назарбаевского и прочего современного авторитаризма — и европейской модели. Этот авторитаризм вовсе не является переходным и неизбежным на пути к европейской норме. Он альтернативный и по-своему не менее развитый и современный, чем европейская демократия. Это понимание поможет избавиться от ряда иллюзий, а также позволит перестать видеть в противоположных по содержанию интеграционных инициативах, типа ЕАЭС, знакомые европейские формы и мечтать об их мирном сосуществовании.

«Беларусский журнал»