21 ноября 2013 года в рамках цикла публичных лекций «Urbi et Orbi» Летучий университет при поддержке Фонда Генриха Бёлля организует лекцию методолога Владимира Никитина (Украина).

Накануне с лектором побеседовал методолог, один из основателей Летучего университета, глава Рады Международного консорциума «ЕвроБеларусь» Владимир Мацкевич.

Владимир Мацкевич: Чем только люди не думают: головой, руками, категориями! Ты говоришь: «Думать временем»! Это как? Ведь время пусто само по себе, если не наполняется смыслами, деятельностью — тем, чем мы его наполним. Если наполним! А наполним только тогда, когда ос-МЫСЛим, когда подумаем.

Владимир Никитин: Я глубоко переживаю упрощение и поглупление украинского общества — оно не думает, и я хотел бы этот процесс остановить. Я понимаю, что Запад в этом деле не союзник, и ищу средства выйти к иному видению и думанью. Глобализация держится не только на финансовой системе, но и на формах синхронизации, включения всех в единое время бирж, новостей, выборов... Отсюда и акцент на времени — здесь вижу интеллектуальный прорыв. И акцент на самоорганизации, а не мире культуры и предписаний.

Время — это, наряду с пространством, важнейшая форма представления природного или физического мира, некая субстанция, из которой состоит этот мир. Со временем можно производить всякие физические действия: сжимать и ускорять, двигаться в разных направлениях и даже путешествовать. Время измеряется независимым наблюдателем, и тысячелетия успехов инженерии и техники были связаны с точными измерениями времени. Такое представление является глубоко укорененным в современной культуре и, таким образом, является основой для понимания мира для большинства наших современников в так называемых развитых странах.

Иное представление: время — это глубинная грамматика, на основе которой мы строим языки и высказывания об устройстве, прежде всего, человеческого мира. И физический язык представлений является только одним из многих. Время не измеряется, а именуется и соотносится. Хотя такое понимание достаточно очевидно и в своей речи мы говорим о персональных и культурных временах, об исторических формах понимания времени, школьные представления о физическом времени подавляют все остальные и поддерживаются авторитетом естественных наук.

— Ты употребил выражение «независимый наблюдатель». Независимый наблюдатель времени как-то соотносит себя со временем или выносит себя за время, находится вне времени?

— Мы употребляем второе представление, и тогда твое время определяется твоим видением и языком. В этих рамках может быть порождено множество моделей времени. Но до всяких моделей и временных логик разнообразие времени лучше всего проявлено в искусстве, прежде всего — в музыке и поэзии.

По мысли Августина Блаженного, «время — натяжение души», и в душе зарождаются семена иных времен. Иное персональное чувствование времени, проявленное в искусстве, становится зародышем, фокусом творения новых видений, а потом и новых человеческих миров.

Способность творить есть способность активно жить во времени.

Мы полагаем, что кардинально меняется грамматика «временения» и, соответственно, представление о будущем или будущих.

— Грамматика или представление о времени. Представления всегда субъективны, грамматика же претендует на некоторую общность, если не объективность, то, во всяком случае, на транссубъективность, метасубъективность.

— Да, если бы грамматика была единственной. А их может быть несколько. Первая, базовая грамматика, — это именование изменений: эпоха Перикла или время Советов. Вторая грамматика — это изменение протяженностей в линейном времени, и мы в основном в нем живем. И третья грамматика, которую мы разрабатываем, — это грамматика возможностей, или пустоты как потенциального места для проявления возможностей.

— Иногда говорят: «Мое (или наше, или их) время ушло или пришло», или «Кончилась-началась такая-то эпоха». О чьем времени ты говоришь? О своем, о нашем? Тогда кто это — «мы»? Или речь о каком-то ином времени, наделяемом тобой каким-то качеством — «таком-то времени»?

— Для нас важен вопрос: как будет устроен глобальный мир, как мы представляем будущее, кто будет диктовать миру свои условия? И все упирается в то, как понимать и создавать время. Запад, задавая процесс глобализации, навязывает всему миру свой способ мыслить его и свои способы приводить множество культур и традиций к единому знаменателю через формы измерения времени и его наполнения. Мировые новостные сети диктуют всем, что есть важным, как наполнено мировое время, представляют его фрагментарным и дискретным. Если же кто-то сможет преодолеть — за счет своих и иных способов мыслить время — нынешние формы синхронизации, или тотальной «единовременности», та страна или культура сможет стать лидером современного мира. Ведь в истории человечества уже был ряд волн новой синхронизации на основе мифов, философий, религий, наук, технологий, и та цивилизация или культура, которая ее начинала, и была ведущей на то время истории.

В мире постоянно возникает «иное» со своим временем, и вся мощь идеологий и законов направлена на то, чтобы его умертвить или превратить в привычное, в культуру. Борьба за свое время — смысл сопротивления отдельных людей и групп в борьбе за свою независимость, за свой путь.

— Еще говорят о безвременье. Или, как Олвин Тоффлер, о футурошоке.

— Кардинально, в протяжении жизни нашего поколения, меняются формы жизни и организации общества. Изменились скорость и сложность преобразований. Мы из мира стабильно-динамичного переходим в мир быстрый, сверхдинамичный и не стабильный, и это иной мир с иным мышлением и формами жизни.

В обществе медленных изменений устройство социума воспроизводится традицией и ничего существенно не меняется от поколения к поколению. Старшие как носители опыта и традиций обеспечивали эту систему воспроизводства общества.

Европейцы создали структуры динамического общества, рассчитанного на постоянное развитие. При этом содержанием образования стали разные проявления идеи законосообразности мира и этим задавалась определенность будущего и место образованного человека в социуме. Образование менялось от поколения к поколению, но в рамках общей системы накопления и преобразования знаний. Учитель как носитель знаний всегда имел преимущество перед учеником. Ученик стремился приобрести знания как условие продвижения в обществе. Поиск и производство знаний было престижным и интересным делом. Профессионалами были те, кто знал что и как, имел картину целого через историю, теории и коммуникацию в профессиональном цехе. Профессиональные сообщества определяли уровень и качество проектов и их реализаций.

И вот на глазах нашего поколения все стремительно меняется. Идет падение престижа и учителя, и знаний. Исчезают умения у большинства людей читать и понимать сложные тексты. Социум становится другим. Мы жили в обществе знаний, а не переходим в него, как утверждают многие. Миф знаний заменяется мифом информации.

Изменения стали не просто быстрыми — они происходят быстрее, чем сменяются поколения, и при этом идея законосообразности мира уже не работает. Мир стал неопределенным.

— «Грядущее настало. И оно переносимо!» — написал когда-то Бродский. Четверть века назад, полвека назад методологи ММК как-то представляли себе будущее. Тогда будущим — по человеческим меркам, достаточно далеким, — было время, обозначаемое цифрами, которые сейчас читаются как сегодня. Т.е. «то будущее» уже наступило. Оно каково? Таково ли, как виделось? Иное? Участвовали ли мы в нем, в его приходе? Или оно «обошло нас стороной». Или увлекло собой, как щепки в потоке.

— В ситуации перелома нет тех, кто знает, как и куда двигаться, нет учителей, есть опыт проживания в новых условиях и его рефлексия, обмен опытами, проектирование иного и попытки реализации этих проектов, исследование новых вопросов. И всем этим только и стоит заниматься. Но для этого нужно, чтобы в обществе кто-то думал, и вопрос о думающем обществе становится главным. Кто держит целое, кто обеспечивает изменения... Это заставляет рисовать иные схемы устройства общества не с точки зрения экономики или политического устройства, а с позиций организация процесса думанья. Методологи были такой думающей группой, но постепенно замкнулись на своих средствах и перестали думать. Хотя за счет наработанных средств еще долго могут быть впереди.

— Впереди кого? Если речь идет об эпохе перелома, переходной эпохе, когда все движутся в разных направлениях?

— Впереди не «кого», а «в чем». Впереди в мышлении, в думанье. Думанье шире, чем мышление. Человек думает всем телом: руками мыслит, сердцем понимает, внутренностями рефлектирует и мозгом вычисляет. Машины вычисляют лучше, но они не знают, когда надо остановиться и задать другие основания — человек это делает сердцем за счет эмоционального сдвига.

А чем думает общество, нужно ли думать всем или для этого есть думающие группы, и есть ли они в нашем обществе? Общество живет предписаниями, а кто их преодолевает и зачем? Мы убедились, что власть, бизнес, гражданское общество не думают — незачем!

Проблема в том, что изменилось время и задачи, и нужны еще и иные средства. Средства понимания, мышления, думанья — это то, что находится в центре внимания методологии, то, что она разрабатывает.

— Я еще раз вернусь к субъективности времени. Время Перикла? Или эпоха Пелопоннесских войн? Или время Сократа? Если качественная определенность времени (и пространства — хронотопа) задается сердцем, если оно человеком определяется, то возникает проблема со-временности. Черчилль и Робер Шуман жили в 1940-е годы. Но в те времена Европа была Европой Черчилля, как это воспринимали в СССР, или Европой Шумана, которая видна нам сейчас? А 1970-е — это время Брежнева или все же Щедровицкого?

— Это зависит от того, кого ты считаешь для себя важным: может, это время поэтов или художников, может, политиков. В этом суть персонализации времени: ты сам определяешь его доминанты. Для меня — время Щедровицкого, а для большинства — Брежнева.

— А теперь о со-временности! Мы все сейчас живем в одно время? Или наша со-временность (синхронизация гетерохронности) достигается нашими усилиями? Мы еще должны попытаться совместиться во времени. Тогда, в каком? В чьем? Беларусы и украинцы сейчас — современники?

— Современники не обязательно в одном линейном времени. Для меня Витрувий — современник. Я его часто перечитываю и толкую.

Синхронизация — важнейшая вещь, вопрос в основаниях — интеллектуальных или политических. Если мы говорим о тех, например, кому важна демократизация, то мы — современники в погоне за ней. А с теми, у кого иные основания, мы, видимо, живем в разных эпохах.

А я живу в группе с амбициозной программой и там для нее строю свое время. Но еще я и в обществе живу, и с ним тоже синхронизуюсь, но выборочно. Да и еще со многими вещами. Дело в многофокусном мышлении, которое методологи называли «фасеточным».

— Вот об этой группе с амбициозной программой, о твоем времени (времени, хронотопе Никитина), хотя бы в нескольких словах.

— Давай я немного представлюсь, чтобы было понятнее.

В 2000-е годы — зам. директора и директор Международного центра публичной политики. Внедрял в странах СНГ западную технологию принятия решений, создавал аналитические центры. В 2008 году ушел, поняв бесперспективность и все большее расхождение со своими представлениями. Делал предложения по новому городу и проектировал высшую школу архитектуры. Делал проект страны для Кыргызстана: от детских садиков для элиты до геополитики. Был модератором Курсов подготовки высшего управленческого резерва для России, создал с Юрием Чудновским проект «Foundation For Future», который успешно развивается. Сейчас — председатель правления Международного института исследования будущего. Начал развертывание образовательного проекта «Персоналитет». Работаю в рабочих группах по новому космизму и гуманитарной политике... Основатель Киевского дискуссионого клуба дилетантов (за 10 лет было проведено более 200 заседаний) Президент Украинского педагогического клуба...

И я с группой таких же озабоченных пытаюсь понять, как создать если не думающее общество, то хотя бы думающие группы со своей программой.

— Ну, что ж, надеюсь, на твоей лекции услышать об этом больше. Принимая название твоей лекции «Думать временем», присоединяюсь: Давай думать вместе!

Публичная лекция методолога, культуролога Владимира Никитина «Думать временем» состоится 21 ноября 2013 года в Галерее «Ў» (г. Минск, просп. Независимости, 37а), начало в 18.30.

Лекция проходит в преддверии международной конференции «Беларусизация. Можно ли завершить процесс институционального строительства независимого государства?», на которую Владимир Никитин приглашен в качестве докладчика.

UPD.: Видеозапись публичной лекции: