Если выборов в стране нет, то какой смысл в них участвовать? Часть гражданского общества страны давно предложила стратегию перемен: через диалог, сначала внутри демократических сил, а затем и с властью. Можно ли работать с людьми вне электоральных циклов? Есть ли у политической оппозиции другая стратегия? Не станет ли «Народный референдум» просто очередным походом оппозиции «в народ»?

Об этом «Беларусский журнал» расспросил председателя Международного консорциума «ЕвроБеларусь» Влада Величко.

— Говорят, в стране проходят выборы. И в них вроде бы кто-то даже участвует.

— Это одна из самых незаметных избирательных кампаний на моей памяти. Если бы не красные транспаранты, возвещающие о выборах, которые попадаются на глаза время от времени, я бы даже не вспомнил, на какую дату они назначены. Плюс сейчас всё внимание приковано к событиям в Украине, что делает эту избирательную кампанию еще более незаметной. По сути, никто на местные выборы внимания не обращает.

— Имеет ли смысл участвовать в местных выборах в Беларуси? И в выборах вообще — при их нынешних правилах?

— Никакого смысла в этом нет. Это пустая трата времени и сил. Выборов в Беларуси нет.

— Представители оппозиционных партий говорят, что им трудно в силу репрессий со стороны государства вести работу с населением вне электоральных циклов. Они признают, что выборов в стране нет, но при этом намерены использовать избирательные кампании как повод и возможность легально и более-менее «безопасно» общаться с избирателями.

— Возможность использовать выборы для того, чтобы «быть ближе к людям» и «общаться с избирателями» — сродни иллюзии. Таких же результатов, если не больших, можно было бы добиваться и вне электоральных процессов. Просто оппозиционные партии не имеют идей по поводу того, как общаться с избирателями и что им предлагать вне привычных избирательных циклов. Партийным деятелям, видимо, понятней, что делать и как себя вести именно в рамках выборов, а вне этих рамок они чувствуют себя неуютно, поэтому и выдвигают эти аргументы: мол, работать вне избирательных кампаний невозможно. Гражданское общество вот всю жизнь работает вне этих кампаний. Думаю, что весь вопрос, на самом деле — в изобретательности, настоящем понимании момента и готовности что-то предлагать. Сейчас внеэлекторальные действия вызывают куда больше доверия среди людей, чем агитация насчет выборов, которых в стране нет.

— А какого рода деятельность могла бы вызвать доверие у людей?

— В первую очередь, направленная на решение конкретных местных проблем. Любые действия, информационные кампании либо работа с сообществами, которые бы демонстрировали, что политические субъекты действительно хотят быть ближе к людям и действовать в их интересах, находили бы поддержку. Но беларусские политические силы в таких действиях между электоральными циклами особо не замечены, за редкими исключениями, вроде нашумевшей кампании «Говори правду!» насчет китайского технопарка в Смолевичах. Но по большому счету вне выборов оппозиционных сил не видно. На мой взгляд, им просто не хватает понимания ситуации и определенных навыков.

— Но ведь идея «Народного референдума», которую поддержал целый ряд политических сил, в принципе, отражает именно такой подход: попытаться решить проблемы, существующие в стране, идя от мнения народа.

— Да, на словах, вроде, так все и выглядит. Но кроме разговоров о «Народном референдуме» самого процесса я пока не наблюдаю. Пока не видно признаков того, что эта идея переходит в стадию реализации. Не видно, что у нее есть реальные сторонники среди населения, которые бы на нее реагировали. Идея, может, и неплохая, но она лежит в поле «привычного» для оппозиционных структур поведения. Пока я не вижу никаких признаков того, что за этой идеей есть некая новая стратегия или новый подход.

— Есть ли вообще стратегия у политической оппозиции в Беларуси?

— Думаю, что нет. Сейчас как никогда существует определенная растерянность по поводу того, как в этой ситуации действовать оппозиционным политическим субъектам. Ведь значительная их часть либо действующие, либо бывшие партии, а в сегодняшней Беларуси места для партий нет вообще. Ни политическое устройство, ни расклад сил, ни политическая культура не предполагает, что в Беларуси политическая партия может добиться существенного успеха. Если, к примеру, Сергей Михалок захотел бы сегодня создать политическую структуру, то у него одного это получилось бы лучше, чем у всех политических партий вместе взятых. Мне кажется, что страна живет другими авторитетами. Но эти авторитеты никак не капитализируются в общественном мнении и в политике никак не проявляются.

— Вот как раз инициаторы «Народного референдума» и говорят: выборов нет, но мы используем кампанию, чтобы поговорить с людьми и показать, что оппозиция отвечает чаяниям народа, а за счет этого получить поддержку среди населения и ее потом неким образом и «капитализировать»...

— Я вижу несколько проблем с реализацией этой идеи. Первая из них — стратегическая. Непонятно, откуда и куда этот «референдум» должен вести. Общаться с народом — это хорошо. Но каково место и роль этого общения в общем плане действий, не очень понятно. Пока я вижу только желание пойти и поговорить с народом. Но надо понимать, что этот «разговор» будет вестись в условиях серьезной политической маргинализации, когда никто больше не верит просто в слова. Поэтому заявлений о том, что, мол, мы в очередной раз хотим сделать что-то хорошее, недостаточно. Поэтому я вижу «Народный референдум» как некую «вещь в себе» — она вырвана из реального политического контекста и не дает ответа, куда двигаться в стратегическом плане. Поэтому создается впечатление, что благодаря идее «референдума» часть политических субъектов просто «держит в тонусе» свои организационные структуры, и больше никаких задач, на самом деле, не решает.

Вторая проблема — «референдум» показывает, что оппозиция готова задавать вопросы. Но готова ли она предлагать ответы? Конечно, я до конца не уверен, что беларусское общество нынче готово такие предложения слушать и из них выбирать. Но мне кажется, что правильнее процесс «общения с народом» сделать двусторонним. С одной стороны — слушать, а с другой — предлагать, что вы собираетесь делать. Возможно, организаторы «референдума» сначала народ выслушают, а потом что-то и предложат. Но мне кажется, что этот процесс изначально должен строиться в режиме диалога. Необходим набор предложений о том, куда мы хотим страну двигать, какой мы ее хотим видеть, какую Беларусь строить. На фоне событий в Украине этот вопрос становится еще более острым. Ведь люди видят, как кипит жизнь в Украине, а у нас — полный застой. Поэтому я уверен, что в ближайшее время спрос на политически определенных субъектов у беларусов будет только расти.

— Но есть ли в Беларуси политически определенные субъекты? И есть ли силы, готовые предложить обществу не только вопросы, но и ответы?

— В чистом виде на сегодняшний день нет ни одного субъекта, способного справиться с этой задачей. При этом я вижу потенциал для решения этой задачи не в политическом поле, а в гражданском. В поле общественных субъектов, которые озабочены политическим положением дел в стране. В первую очередь, я имеют в виду Беларусскую Национальную платформу Форума гражданского общества Восточного партнерства. Но и она на сегодняшний день не в состоянии быть таким субъектом.

— Почему?

— Всё так же, как и с сугубо политическими структурами. Степень готовности брать на себя ответственность за судьбу страны среди организаций гражданского общества еще не так высока, чтобы можно было говорить о самоопределенных политических субъектах из их числа. Хотя определенная тенденция в этом направлении присутствует.

— Организации гражданского общества не хотят «заниматься политикой», хотя «политика занимается ими» по полной программе...

— Да. Но, в то же время, развитие ситуации в Украине очень четко дает понять: если кто-то остается в стороне от важных гражданских процессов, то оказывается на обочине. По сути, у гражданского общества нет выбора: участвовать или не участвовать в этих процессах. Для гражданского сектора очень важно быть внутри общественных процессов и «внутри» политики, в том числе. Иначе появляются риски, которые видны в Украине, когда одна политически нечистоплотная элита сменяет другую такую же, и конца-края этому нет. В результате, политическая система в стране остается прежней, страна не развивается. Это вовсе не значит, что все организации гражданского общества должны полностью погрузиться во все политические процессы — для их влияния на политику должны быть свои форматы и формы представительства и делегирования полномочий. Но самоустраняться от участия в этих событиях нельзя.

— Близится 2015 год, а значит, не за горами новые «электоральные циклы». При этом вы говорите, что стратегии действий по изменению положения дел в стране у оппозиции не видно. Каковой может быть такая стратегия? И в чем может быть выход из нынешнего беларусского «застоя»?

— Я думаю, что стратегия «От диалога внутри демократических сил к диалогу с режимом», предложенная представителями гражданского общества Беларуси три года назад, не теряет своей актуальности. Она предлагает принцип организации процесса трансформации через общественное давление и выход на общественно-политический диалог в стране, который сейчас отсутствует напрочь. Украинские события лишний раз доказывают состоятельность этой стратегии как одного из немногих способов без кровопролития и насилия перейти из ситуации застоя к проведению реформ в стране. А реформы Беларуси нужны, как воздух. Так что основные идеи той стратегии остаются актуальными. Нам нужно внимательно изучить опыт Украины — теперь стоит учитывать и такие факторы, как, к примеру, возможность военной интервенции со стороны России...

А строить лишние иллюзии насчет выборов 2015 года не стоит. Они не будут более демократичными, чем предыдущие. Избирательные кампании как таковые в Беларуси не могут привести к изменениям, ведь их результат заранее предопределен. Реальные выборы в стране могут стать лишь результатом определенного общественного движения в стране, общественной динамики, которая должна появиться за пределами электоральной кампании. Но пока никаких следов такой динамики не наблюдается.