Беларусской оппозицией руководят люди, участие в псевдовыборах для которых — единственный способ сохранить свой образ в том виде, который они себе сами придумали.

Оппозиция целый год вырабатывала процедуру выдвижения единого кандидата в президенты, но в итоге перессорилась окончательно. За год до президентской кампании 2015 года беларусские политические силы продемонстрировали свою полную недееспособность. В очередной раз.

Почему оппозиция участвует в выборах, которых нет? На вопросы Службы информации «ЕвроБеларуси» отвечает глава Рады Международного консорциума «ЕвроБеларусь» Владимир Мацкевич.

— Попытки определить процедуру единого кандидата, которые оппозиция предпринимала последний год, закончились, как всегда, провалом: скандалом и взаимными обвинениями. Почему участвуют в «выборах» оппозиционные политики и партии, если всем известно, что выборов в стране нет?

— Этот вопрос многих волнует, и многие не знают на него ответа. Думаю, что и нет одного ответа — разные партии и разные люди собираются участвовать в этих выборах по разным причинам.

У людей, далеких от оппозиции и от активной общественно-политической деятельности, есть ряд очень простых ответов на данный вопрос: 1) Политики отрабатывают гранты: на выборы деньги дают, а на бойкот нет, вот они и участвуют; 2) Это подставная, а не настоящая оппозиция: они делают только то, что выгодно режиму, и работают на Лукашенко; 3) Ничего другого они просто не умеют делать.

Зная положение дел немного глубже, будучи к политике несколько ближе, трудно согласиться с такими ответами. Но и не считаться с ними нельзя.

Во-первых, денег не дают не только на бойкот, но и на выборы тоже. Их просто некому давать, на выборы и политическую деятельность в Беларуси денег нет вообще. Нельзя переносить на Беларусь то, что имеет место в России и в Украине, где в политике крутятся огромные деньги. У нас такая практика появлялась в начале 1990-х годов. И в первых президентских выборах были инвестиции в политику, больше всего денег выделялось Лукашенко, он и победил. Но, придя к власти, он первым делом занялся уничтожением бизнеса и бизнесменов, которые были готовы вкладывать деньги в политику, запретил любые фонды и пожертвования на политическую и партийную деятельность. К 1999 году, после исчезновения нескольких политиков и связанных с ними бизнесменов, в беларусской политике просто не стало никаких денег, ни внутренних, ни зарубежных.

Политика и демократия — затратные сферы, без финансирования они деградируют. Заключительную стадию этой деградации мы сейчас и наблюдаем. Те крохи, которые политики привлекают на свои предвыборные президентские кампании в 2006 и в 2010 годах, — это сэкономленные средства от какой-то другой деятельности и мелкие пожертвования. В парламентских и местных выборах о деньгах и вовсе смешно говорить. Уже одно финансовое обеспечение политической деятельности делает шансы оппозиционных политиков совершенно нереальными.

Во-вторых, далеко не вся оппозиция подставная. В ней много искренних и честных людей. Хотя нельзя исключать и подставных. Так, подставным «кандидатом» на президентских выборах всегда был Терещенко. Если он был подставным, почему не могут быть другие? Могут и есть. Еще одним подставным всегда был и остается Гайдукевич. Но эти люди уже всем известны как подставные, ни для кого это не секрет, даже для их сторонников.

Иное дело — подставные кандидаты не по своей воле. В 2006 году таким был Козулин. Как и почему его вынудили участвовать в политике, в оппозиции, и в выборах, хотя ни до того, ни после, он не интересовался политикой, не участвовал в оппозиционной деятельности — вопрос отдельный. Когда-нибудь об этом напишут аналитики или историки. Но, по факту, Козулин был подставным кандидатом не по собственной воле. Такими же подставными кандидатами в 2010 году были те, кто не собрал необходимого количества подписей за свое выдвижение. У этих людей не хватило воли, ответственности и честности отказаться от участия в этом фарсе плюрализма и псевдодемократии. Но все подставные кандидаты 2010 года стали таковыми не потому, что работают на режим, а по недомыслию, исходя из ложных представлений. Ими просто манипулировали.

В-третьих, действительно приходится признать, что ничего другого наши горе-оппозиционеры делать не умеют. Годы пребывания в маргинальном статусе не проходят даром. Когда-то эти люди могли быть хорошими профессионалами: учеными, физиками, экономистами, историками, даже инженерами, учителями или врачами, ну или партийными работниками в КПСС, как Калякин, что тогда тоже требовало своеобразного профессионализма. Но за эти годы их профессиональные знания и способности устарели, а нового политического и административного профессионализма они не приобрели — негде было. Вот и получается, что ничего другого, кроме как изображать из себя политиков, они не умеют.

Но у самих оппозиционных политиков есть свои ответы на это вопрос: 1) Политика — это борьба за власть, значит, политик просто обязан участвовать в выборах, независимо от результата; 2) Участие в «выборах», пусть и без шансов на победу, открывает возможности для общения с избирателями, для агитации и пропаганды; 3) Нужно же что-то делать, нельзя же сидеть сложа руки.

Честно говоря, эти ответы не выдерживают критики.

Политика — это не только борьба за власть, но и за влияние на людей, на общественные процессы. А влиять можно, не только имея власть. Поп-звезды, журналисты, спортсмены, все медийные персоны влияют на людей и их мнения. Некляев как писатель мог бы иметь куда большее влияние, чем как кандидат в президенты. На общественные процессы влияют профессиональные сообщества, творческие союзы, профсоюзы, ассоциации, т.е. НГО разных типов. Наши оппозиционные политики (точнее люди, которые присвоили себе это звание) чураются НГО, видят в них конкурентов, в лучшем случае, место, где водятся волонтеры. Поэтому они не занимаются реальной политикой в период между электоральными кампаниями или только делают вид, что занимаются. Прежде, чем на что-то претендовать, политик должен накопить социальный капитал, который складывается из известности, плюс репутация, плюс влиятельность. У некоторых оппозиционных политиков какой-никакой социальный капитал был, но они его быстро растрачивают. И не заботятся об его приращении.

Никаких дополнительных возможностей для общения с избирателями наши «выборы» не открывают. Мне не раз приходилось это говорить, доказывая и аргументируя материалами исследований и фактами. Но такой миф по-прежнему сидит в головах наших политиков.

Ну и тезис о том, что «надо же что-то делать», совсем смешон. Думать надо, прежде чем делать. Иначе получаются только глупые действия, приводящие совсем не к тому результату, который задумывался. А с этим, как раз, очень большие сложности. Все мои многочисленные и настойчивые попытки собрать политиков, чтобы вместе подумать о том, что делать, были или проигнорированы, или даже подвергнуты обструкции. Многие оппозиционные лидеры терпеть друг друга не могут и не желают разговаривать друг с другом. А если и встречаются, то только вынужденно. А подумать — это означает посидеть задумчиво несколько минут, значит провести анализ и разбор ситуации, провести необходимые исследования, спроектировать кампанию, построить планы, причем несколько для разных вариантов развития событий.

А что мы имеем сейчас? Политические и экономические аналитики рассматриваются нашими политиками как оппоненты, враги или конкуренты, кроме тех, что поют им дифирамбы. Исследованиям наши политики не доверяют, даже не интересуются ими. Проектированием и планированием не умеют заниматься даже на уровне бизнес-компаний средней руки, где уж тут до планирования действий в национальном масштабе!

Вот, поэтому и получается, что участие в псевдовыборах — это единственный способ сохранить образ самих себя в том виде, который наши политики сами себе придумали. Сохранить образ и самоуважение, точнее — самомнение. Именно поэтому они так реагируют на критику, на аналитику и исследования — всё это задевает их личностно, поскольку угрожает их самомнению, подрывает их представление о самих себе.

Это инфантильный способ поведения, стиль жизни неудачников. Этим пользуется режим и легко манипулирует оппозицией, вынуждая ее идти туда, куда нужно режиму, делать то, что ему нужно. Причем, режиму не приходится никого специально подкупать или вербовать.

— Вы назвали всю оппозиционную верхушку лицемерами, трусами и бездарями. Со многими нелестными характеристики можно соглашаться — на вершине оппозиции сидят не дураки, многие пришли вместе с Лукашенко. Оппозиция понимает пагубность своих действий, но с упорством Сизифа продолжают свою деятельность. Противоречия между действиями и осознанием последствий должна иметь другое объяснение.

— Стану ли я называть их так в СМИ, смогу ли повторить это? Пожалуй, да. Мне ведь нужно как-то доносить свою позицию, которую я считаю очень обоснованной, до широкой публики, до самих этих политиков. Акцент сделаю на обоснованности.

Я никогда не считал и не считаю свою позицию абсолютно истинной. Я могу ошибаться, но всегда строю свою позицию на прочных основаниях: на исследованиях, на опыте действий, на трезвом анализе ситуации. Имея обоснованную позицию, я сохраняю скепсис и самокритику, готов рассматривать возражения и опровержения. Рассматривать и принимать, если они окажутся так же хорошо обоснованными или даже лучше. Но таких аргументов и обоснований у моих оппонентов просто нет. Поэтому они уходят от коммуникации, предпочитая делать то, что делают.

Что же мне делать в такой ситуации? Давайте вспомним 2010 год. Я целый год писал, говорил, убеждал, что образ действий, избранный тогда оппозицией порочен и приведет только к очень плохим последствиям. Я не знал, каким именно, и не мог предполагать того, что случилось. Но ведь предупреждал! И вот история нас рассудила. Кто был прав? Но, увы, история ничему не учит тех, кто не хочет у нее учиться. Лидеры оппозиции сегодня действуют так же, как тогда, даже хуже.

И вот я убедился в том, что то, что я говорю спокойно и мягко, лидеры оппозиции предпочитают не замечать и не слышать. И приходится говорить громче, настойчивее, выразительнее. Если я называю их лицемерами, то они могут обидеться, проигнорировать и никак не реагировать. Как говорил в 2005 году начальник предвыборного штаба Милинкевича Сергей Калякин в ответ на вопрос, почему он не реагирует на предложения Мацкевича: «Не вижу ни субъекта, ни объекта». Ну, что ж, не видят, так не видят. И сейчас не увидят, если мои характеристики им не подхватит пресса. А я их характеризую именно так: неумные трусы и лицемеры.

— Вы давно уже сформулировали свою позицию: нет выборов — нет кампании, нет кампании — нет кандидатов, нет кандидатов — не нужна процедура их выдвижения. Какой формат неучастия в президентской кампании вы предлагаете?

— Бойкот выборов при имеющихся ресурсах и влиятельности оппозиция организовать не может. Поэтому я бы назвал свое предложение забастовкой. А тех, кто примет участие в этих «выборах» в любом качестве, — штрейкбрехерами. Нельзя участвовать в обмане, иначе ты сам становишься обманщиком.

— Что дает неучастие в президентской кампании?

— Отказ от участия требует разъяснений. Так давайте разъяснять это в СМИ, на семинарах, партийных собраниях. Везде. Фактически, неучастие в этом событии открывает такие же возможности для агитации и пропаганды, как и участие. Но неучастие — честная позиция, а участие — обман.

— Беларусская оппозиция как студент: живет от кампании до кампании. Весь смысл существования нынешней оппозиции заключается в ее участии в каждой новой политической кампании, вне зависимости от результата. Нет участия — нет смысла существования оппозиции. Может, оппозиции стоит поискать другой смысл существования?

— Давайте я вам честно и принципиально отвечу. Оппозиция — это такие люди, как я, а не те, что участвуют в акции режима по оболваниванию населения и симуляции политического процесса. Я и все, кто живет не по лжи, все, кто не участвует в режимных акциях и мероприятиях — это и есть настоящая оппозиция. Разве диссиденты в СССР, в Чехословакии, в Польше участвовали в выборах? Нет, но они и были оппозицией. Пассивной оппозицией. Эта оппозиция и сейчас пассивна, она не шумит и не выпячивает себя. Но она проявится только тогда, когда появится возможность для реального действия.

— Что ждет Беларусь в 2015 году? Все мы надеемся на перемены, однако в темном тоннеле нет даже просвета.

— Ничего хорошего. А за уточнениями и деталями сходите к гадалкам или астрологам. Во всяком случае, тема нашего сегодняшнего разговора — президентские псевдовыборы — не дает возможности обсуждать ближайшее будущее. Это можно обсуждать в темах отношений Беларуси с ЕС, с Россией, в связи с разворачиванием войны в Украине, экономика и т.д., но не в теме симуляции политического процесса.