Саммит в латвийской столице не оправдал и минимальных ожиданий Беларуси — соглашение в области упрощения визового режима не парафировано. Прогресса не было и в неофициальных направлениях сотрудничества. Но эксперты говорят, что для Беларуси в проекте «Восточное партнерство» потеряно далеко не все и хоронить инициативу еще рано.

За месяц до Саммита в Риге Беларусская национальная платформа Форума гражданского общества Восточного партнерства выступила с обращением «О признании европейской перспективы для стран Восточного партнерства». Как известно, на Саммите европерспектива даже для самых «продвинутых» стран-участников — Украины, Грузии и Молдовы — осталась неподтвержденной.

Официальный же Минск, как следует из слов представлявшего его на Саммите министра иностранных дел Владимира Макея, интересует «более гибкое, сфокусированное и прагматичное Восточное партнерство, которое бы учитывало интересы и приоритеты каждого из государств-участников». Чиновники из Беларуси старались говорить только об экономике, что, впрочем, понятно — Беларусь все глубже погружается в экономический кризис, а помощь России, по понятным причинам, уже не тех размеров, как в предыдущие годы.

Что касается ожиданий гражданского общества, то, как отметил в интервью RFI Влад Величко, генеральный директор Международного консорциума «ЕвроБеларусь», локомотива Нацплатформы, их, собственно, и не было. Скорее, по словам Величко, беларусское общество ожидало продолжения участия Беларуси в Восточном партнерстве на международном и национальном уровне:

— Относительно перспектив Восточного партнерства, безусловно, тут сейчас мы находимся на перепутье. И я вижу, что очень много критики звучит в адрес того, что Восточное партнерство на грани закрытия, но мне так не кажется. Действительно, внутри инициативы возникла дифференциация на страны-лидеры и страны-аутсайдеры, однако, не стоит забывать, что ни в одной из этих стран (как среди лидеров, так и среди аутсайдеров) не было проведено никакой процедуры волеизъявления народа по поводу того, в какую сторону они хотят развиваться: в сторону ли европеизации и постепенного сближения с Европейским Союзом либо в сторону Евразийского союза и фактически попадания в зону интересов России. Все это решают на сегодняшний день политики, где-то легитимные, где-то нелегитимные, но, так или иначе, любые ссылки на то, что вот у нас есть страны, которые хотят в Европу или которые хотят в союз с Россией, это, в общем, голословные заявления, которые скорее ориентируются на политическую конъюнктуру. Поэтому я лично вижу, что повестка дня Восточного партнерства никуда не делась, она стала даже более насыщенной. Другое дело, что для того, чтобы ее выполнить, необходим иной уровень политических амбиций, дерзости и желания действительно работать с теми вопросами которые находятся в фокусе внимания.

— Влад, на прошлом Саммите в Вильнюсе вы говорили о том, что Беларусь уверенно претендует на позицию аутсайдера в проекте. После этого Саммита можно ли говорить, что она укрепила позицию?

— Я бы говорил несколько по-иному: к нам присоединились другие аутсайдеры. Есть две страны, которые по разным причинам действуют похожим образом. Это Армения, у которой в плане политических свобод ситуация несколько лучше, однако в геополитическом смысле, смысле зависимости от России, она в похожем и еще худшем положении. Что же касается Азербайджана, то это какая-то особенная ситуация, своя игра. Страна самодостаточна в экономическом смысле и ничего не ждет. Нас сейчас как аутсайдеров объединяет эта идея — нежелание встраиваться в общеевропейскую систему норм и ценностей. В этом смысле, Беларусь никуда не делась — мы простояли на месте почти два года. Никак нас не оправдывает в этом смысле какая-либо роль посредника или площадки для переговоров по украинскому кризису. Поэтому, скорее, мы можем говорить о том, что потеряли эти два года, потому что даже озвученная на Саммите в Вильнюсе идея упрощения визового режима находится там же, где и находилась. При этом, насколько мне известно, там идет определенная экспертная работа, и мы можем ожидать, что все-таки в ближайшие месяцы какого-то рода улучшения в этой ситуации наступят. Однако это такое незначительное улучшение, которое можно сравнить с прозрачными урнами для голосования в ситуации отсутствия реальных выборов. Поэтому радоваться таким маленьким прогрессам в ситуации Восточного партнерства Беларуси не приходится, потому что ситуация развивается гораздо быстрее, чем то, что мы выдаем за какой-либо прогресс.

Директор по исследованиям Дискуссионно-аналитического сообщества «Либеральный клуб» Евгений Прейгерман отмечает, что официальный Минск — при внешне довольно равнодушном отношении к Восточному партнерству — сильно заинтересован в продолжении работы в рамках проекта:

— Безусловно, интерес никуда не исчез. Мы же знаем, что в самые сложные времена — после 2010 года, 2011-го (заморозка отношений Евросоюза и Беларуси после жесткого подавления массовой акции несогласных с результатами выборов президента 19 декабря 2010 года. — RFI) — Минск из этой инициативы не выходил. И понятно почему — потому что мы одна из тех немногих стран, у которых с Европейским Союзом нет даже базового соглашения. Как известно, в середине 1990-х годов мы согласовали и подписали Договор о партнерстве и сотрудничестве, но его потом часть стран Европейского Союза не ратифицировала. И поэтому в этих условиях получается, что Восточное партнерство — по большому счету, это единственная легитимная площадка для официального Минска для того, чтобы поддерживать какие-то регулярные, необремененные политической волей контакты. Так что, в любом случае, эта актуальность остается, я даже думаю, что сейчас она еще больше возрастает.

Относительно усилий гражданского общества на европейском направлении Евгений Прейгерман замечает, что в самом сообществе НГО, которые объединены в Нацплатформу, уже звучат голоса если не о ее роспуске, то о радикальном реформировании:

— Это классическая проблема в Беларуси — то, что гражданское общество в лице той же Национальной платформы или оппозиция апеллируют то к Евросоюзу, то к США, чтобы найти рычаг для собственного продвижения внутри страны. Но проблема в том, что в рамках авторитарной политической системы хоть какое-то значение может играть лишь тот фактор, та сила, которая из себя что-то представляет. Когда же власть консолидирована, несмотря даже на те проблемы в экономике, которые сегодня самые серьезные за все годы, и когда вот эта альтернативная сила ничего собой не представляет, а, наоборот, еще больше разваливается, ни на что не приходится рассчитывать, а все эти заявления, к сожалению, только заявлениями и могут оставаться.

Влад Величко, в свою очередь, говорит, что роль гражданского общества в проекте «Восточное партнерство» и самого проекта может быть активизирована и усилена волей самих европейцев:

— Действительно, накануне Саммита Беларусская нацплатформа также артикулировала определенные ожидания от Восточного партнерства в будущем — эти ожидания в основном связаны с идеей реформирования Восточного партнерства в сторону предложения определенного формата отношений со странами, которые не имеют политической воли к европеизации. Т.е. это Беларусь, Армения и Азербайджан. Мне кажется, что будущее Восточного партнерства как цельной программы будет только тогда, когда именно для этих трех стран-аутсайдеров будет предложен адекватный формат вовлечения не только на уровне государств, но и на уровне других заинтересованных сторон в этих обществах: гражданское общество, бизнес-элиты, академическое сообщество и т.д. Возможно, это привнесет второе дыхание в Восточное партнерство, не ограничится исключительно измерением отношений государственных чиновников.

Пока же беларусскому народу в качестве реальных результатов беларусско-европейского сотрудничества остается ждать снижения стоимости визы с 60 до 35 евро. Ожидания, судя по словам госсекретаря МИД Латвии Андрейса Пилдеговичса, могут оправдаться этим летом.