Демократическая часть общества после нынешней кампании деморализована и осталась у разбитого корыта. Что делать дальше?

По предварительным результатам голосования, оглашенным Центризбиркомом сегодня ночью, Лукашенко набрал 83,49% голосов. Никто не сомневался, чью фамилию в качестве победителя назовет Лидия Ермошина после голосования 11 октября, однако смущают результаты остальных трех кандидатов, ни один из которых не набрал больше 5% голосов: сообщается, что за Татьяну Короткевич отдали голоса 4,42% избирателей, за Сергея Гайдукевича — 3,32%, за Николая Улаховича — 1,67%, более 6% избирателей проголосовали против всех кандидатов.

Впрочем, результаты президентской кампании были известны еще до ее начала.

А что дальше? Как оценит президентскую кампанию Запад, признает ли эти выборы? И что делать демократической части общества, которая полностью деморализована?

На вопросы Службы информации «ЕвроБеларуси» ответил глава Рады Международного консорциума «ЕвроБеларусь», философ и методолог Владимир Мацкевич.

— Сразу после закрытия избирательных участков были озвучены результаты трех экзит-полов, согласно которым Лукашенко набрал свыше 80% голосов, Короткевич, которую называют «единственным демократическим кандидатом», получила 4,6%. Насколько адекватная оценка прошедшей кампании дана этими центрами?

— Я знаю, кто проводил указанные экзит-полы. К сожалению, официальная информация об экзит-полах неверна. Один из экзит-полов проводил не Институт социологии Национальной академии наук Беларуси, а Информационно-аналитический центр при Администрации президента, хотя ответственность за него возложили на Институт социологии. Понятное дело, что результаты экзит-полов подогнаны под результаты Центризбиркома. Та же картина c Институтом сравнительных социальных исследований «Евразийский барометр», не говоря уже о Молодежной лаборатории социологических исследований БКМО. Все указанные экзит-полы недостоверны.

— Никто не сомневается, чью фамилию назовет Центризбирком в качестве победителя, но менее 4,5% для «единственного демократического кандидата» Короткевич несколько ошарашили. Лукашенко показал, что не позволит «человеку в юбке» бороться за президентскую должность?

— Возможно, кто-то и ожидал больших результатов от Короткевич, но я не думаю, что реально они могли быть больше. За то время, когда она стала известна избирателям, она не могла приобрести широкую популярность. Юбка, или гендерный фактор, свою роль сыграла, но Короткевич как была незнакома широкой публике, так и оставалась незнакомой до голосования. Конечно, часть избирателей принимает решение именно в день голосования, какие-то голоса за Короткевич отдавали. Но избиратели, которые задумывались над тем, куда они идут и что должны там делать, наблюдали за тремя марионеточными кандидатами — их охватывал ужас от их программ, квалификации, выступлений. Не могла понравиться Короткевич ни студентам, которые составляют значительную часть электората Лукашенко, ни бизнесу. Поэтому я думаю, что все три кандидата своей предвыборной кампанией работали на имидж Лукашенко: по сравнению с ними, Лукашенко известен; как говорят, старый конь борозды не портит. Только совершенно романтические мечтатели и фантазеры могли предполагать, что у Короткевич будет другой результат.

Этот результат — следствие не только фальсификаций, думаю, здесь и особых фальсификаций не понадобилось. Фальсифицированы цифры за Лукашенко: на его счет записали голоса тех, кто не пришел на выборы, предварительного голосования. А вот Гайдукевич, Улахович и Короткевич получили свое.

— Лидеры оппозиции призывают Запад не признавать результаты президентской кампании. Но кампания прошла без Площади, без разгонов, тихими фальсификациями. Как оценит Запад прошедшую кампанию?

— На Западе все-таки существует политическая культура, представление, что есть выборы. То, что происходило или не происходило в последний месяц перед выборами, — только маленькая часть (важная, но маленькая часть) электорального процесса. Выборы не будут признаны не потому, что никого не разгоняли, не из-за сырых протоколов наблюдателей, которые фиксировали нарушения, — это, скорее, полуфабрикаты, которые их нельзя доводить до суда.

Для непризнания выборов — достаточно одной монополизации СМИ, представления о том, каким образом представлены кандидаты; для непризнания выборов — достаточно одного мониторинга финансовой поддержки кандидатов; для непризнания выборов — достаточно беглого взгляда на использование административного ресурса. Не нужно думать, что выборы — это только сбор подписей, месяц агитации; выборы делаются на протяжении всего периода: от выборов до выборов. Условия, существующие в Беларуси, просто не соответствуют никаким демократическим нормам.

Даже если не было бы никаких фальсификаций, не было бы подгонки явки, принуждения к голосованию, эти выборы не могут быть признаны легитимными в силу общего устройства политической системы и СМИ в Беларуси.

— Но еще до выборов, и уже в ходе выборов, Запад неоднократно намекал на возможную заморозку санкций в отношении официального Минска.

— Знаки о готовности заморозить санкции появились еще до выборов, но они опосредованно связаны с самими выборами. Запад готов установить нормальные отношения с режимом Лукашенко, потому что на сегодняшний день в Беларуси этому режиму альтернативы нет. И не видны никакие признаки того, что режим Лукашенко нестабилен и может измениться. Когда ситуация в стране стабильна, то реал политик состоит в том, что имеют дело с той властью, которая утвердилась в стране. Западу, который выдвигал определенные требования, формулировала критерии, очень неудобно нормализовать отношения с этим режим, пока требования не выполнены. Но другого выхода у Запада нет. Поэтому независимо от результатов выборов смягчение позиции европейских государств и всего Евросоюза по отношению к режиму будет продолжаться.

— Демократическая часть общества после нынешней кампании деморализована и осталась у разбитого корыта. Что делать дальше?

— Мне очень не хочется отвечать на этот вопрос по одной простой причине: все мои рациональные прагматические доводы и аргументы всегда упирались и упираются в сопротивление как лидеров исчерпавшей себя беларусской оппозиции, так и у значительной части оппозиционно настроенного общественного мнения. Дело в том, что прагматические и рациональные предложения и доводы вступают в противоречие с мечтами, фантазиями, надеждами на чудо.

Я готов озвучивать программы, стратегии, предложения по тому, что нужно делать в сложившейся ситуации. Но я готов это делать только тем, кто признает реальное положение дел. Фантазерам, мечтателям, оголтелым отморозкам-социопатам, которые предпочитают жить в своих фантазиях, а не реальности, делать предложения — значит, получать в свой адрес оголтелый набор ругани, разного рода обвинения.

Поэтому сейчас время спокойной работы. И работать я буду только с теми, кто готов реально смотреть на вещи. И, наверное, это не для публичного объявления, а сколько для узкого порядка людей, действительно имеющих реальный запрос.