В обществе, где нет авторитетов, а есть «толпы лидеров», нет граждан, а есть только комментаторы, развивается вирус, который стоило бы запретить как оружие массового поражения. СМИ играют в «объективность» — а им стоило бы заняться воспитанием граждан.

Социолог и методолог Оксана Шелест разбирает политтехнологии третьего поколения в лекции в рамках цикла «Главный вопрос», организованного Летучим университетом.

В нормальном политическом процессе присутствует общество, которому предлагаются два альтернативные видения того, как нужно развивать страну. Действия политиков представлены обществу через медиа. Именно через СМИ политические игроки, их действия и программы попадают на экран общественного сознания. На нем отражаются разные позиции и взаимодействие между ними.

Суть общественно-политической коммуникации состоит в том, чтобы гражданин увидел взаимодействие разных позиций на экране. И, на основании увиденного, совершил какое-то действие: проголосовал за кандидата, вступил в партию, общественное движение или вышел на митинг.

Политтехнологии — нормальный вид человеческой деятельности. Они вполне могут существовать и в демократическом обществе. Во время выборов кандидаты предлагают свои программы трансформации жизни страны и пытаются привлечь к себе как можно больше сторонников. В этих целях используются не только прямые обещания, но и пиар, труд имиджмейкеров, креативные ходы.

Когда такая деятельность превращается из искусства в профессию — появляются политтехнологии. Они позволяют наиболее привлекательно донести предложения политиков до публики. И это — политтехнологии первого поколения.

Принципиально в этой ситуации то, что присутствуют независимые институты, которые гарантируют честность и конкурентность политического процесса. В западных демократиях, как правило, это государство со всеми тремя ветвями власти и независимые СМИ, которые обеспечивают общество знанием о том, как обстоят дела. Они обеспечивают соблюдение правил игры и прозрачность процесса, что является обязательным условием для существования политики в ее нормальном виде.

Политтехнологии второго поколения возникают, когда в политическую конкуренцию вмешивается «инвестор». Это некая тайная фигура, интересы и цели которой не озвучиваются, но она обеспечивает ресурсами политическую фигуру. Та в обмен, приходя к власти, реализует интересы «инвестора». Это все еще может оставаться своего рода политикой: если «инвесторов» несколько, каждый из них может выставлять своего кандидата. Электорат по-прежнему должен верить, что борьба идет в публичном поле, но на самом деле она начинает происходить вне его.

И здесь появляется первый уровень обмана. Важно, что остается некоторый вид контроля. Государство остается независимым арбитром, который контролирует правила игры. СМИ остаются независимыми, хотя «инвесторы» и пытаются использовать их в своих интересах: например, в них сливается компромат на конкурентов.

Но в какой-то момент сторона, победившая с помощью политтехнологий первого или второго поколений, приходит к мысли: хорошо бы оставить себе власть навсегда. Для этого под контроль берется три источника ресурсов — капитал, институты власти и каналы распространения информации. Это и есть политтехнологии третьего поколения, которые приводят к уничтожению политики как таковой.

Концепт «политтехнологий третьего поколения» был введен Владимиром Мацкевичем и обрел оформление в 2013 году.

Для чего нужны политтехнологии третьего поколения? Уничтожив политику, нужно оставить пространство для ее имитации. В современной ситуации для этого есть как минимум две вполне рациональные причины.

Во-первых, необходима связь с внешним миром. Тоталитаризм сейчас не в моде и закрывает массу возможностей построения отношений с западным миром. Западный мир, основанный на демократических ценностях, всегда рассматривает отношения с режимами тоталитарного и авторитарного типа как то, что подлежит трансформации. И не вступает с ними на тот уровень контакта, который свойственен отношениям между цивилизованными странами. Поэтому необходима имитация политики.

Вторая причина связана с гарантиями стабильности режима. Если вы уничтожаете или сильно зажимаете протестную активность, политическую и культурную альтернативу, это угрожает, с одной стороны, появлением подпольных движений, а с другой — оттоком людей из страны. Наиболее рациональный выход из этой ситуации — оставить пространство для проявления протестной активности. Но в таких границах и качестве, которые не несут угрозы стабильности авторитарного режима.

Вот здесь и появляются политтехнологии третьего поколения.

Первое, с чем они работают, — стирание на экране общественного сознания фигур, которые воплощают в себе альтернативу. «Гуманность» политтехнологий третьего поколения состоит в том, что людей, предлагающих альтернативу, за редким исключением, не уничтожают физически. Просто лишают их возможности апеллировать к возможным единомышленникам.

Конечная цель — оставить на экране общественного сознания одну доминантную фигуру. Для этого применяются две одинаково успешные стратегии — умолчание и уравнивание. В первом случае подконтрольные СМИ просто не замечают определенных людей. Во втором — публичная площадка открывается для всех, и в этом хоре становится невозможным что-либо выбрать; люди и содержание, которое они доносят, уравниваются, вне зависимости от качества последнего. Как только кто-нибудь набирает хоть какой-нибудь рейтинг популярности, он разными средствами низводится до общего уровня.

Вторая стратегия — сделать всё, что происходит на экране, необязательным, тем, что не определяет наше реальное поведение. Слово перестает вести к политическому действию. На сегодняшний день в Беларуси мы имеем медиатизацию политики, когда все действия и активность альтернативной части политического спектра переместилась в виртуальное пространства. Это также один из инструментов политехнологий. Экран отражает только то, что происходит в медиасфере — но не реальные действия.

Наконец, третий элемент — формирование новой политической идентичности. Владимир Мацкевич назвал ее «позицией болельщика». Противоположность этой идентичности — позиция гражданина, действующего и несущего ответственность за свои действия, самоопределяющегося в ситуации, в которую он попадает. «Болельщик» не занимает позиции и не вмешивается в реальные политические процессы.

Мало кто не знает, что в Беларуси нет политики, нет выборов. Но это не мешает людям принимать участие в как бы политических событиях.

Стоит разобраться, как должно быть устроено представление о самом себе, позволяющее такое странное, на первый взгляд, поведение.

В ХХ веке произошел целый ряд культурных и ценностных изменений, которые позволяют формировать позицию болельщика как практически единственную политическую идентичность человека. Это связано с распространением представления о социальном конструктивизме и распространением идеологии прав человека.

В ходе развития человеческой мысли, а также в связи с социальными потрясениями ХХ века мы отказались от абсолютных истин. Наука — от веры в абсолютную истину, а люди — от веры в бога. Современное европейское представление о мире состоит в том, что общество само конструирует нормы, мораль и этику. Но в результате мы имеем полную релятивизацию всех ценностей, которые могли бы выступать абсолютами.

Если абсолютной истины не существует, значит, к ней не нужно стремиться. А правда — у каждого своя. Не существует и единого представления о добре, каждому хорошо по-своему. Значит, и к какому-то общему добру стремиться глупо.

При этом, несмотря на то, что все ценности, правила и нормы конструируются людьми, отдельно взятый человек не может их сотворить. В результате ценности перестали быть основанием для действия, а у человека пропала ответственность за этот мир.

В то же время в коммуникативном поле распространилось представление об объективности как ценности, но с упрощенным представлением о том, что это такое. Теперь под ней понимается презентация разных мнений. А это неправда. Объективность — это наиболее полное и всеохватное знание о чем-то, а не просто знание о том, что на все можно посмотреть с разных сторон.

Признав каждого человека абсолютной ценностью, мы начинаем рассматривать выражение им своего мнения как способ самореализации. И придаем этому большую значимость. В итоге информационное пространство сейчас — это структура производства мнений, которые не требуют обоснований. При этом меняются столько же легко, сколь производятся. Сегодня я могу говорить одно, завтра — другое.

Так проявляется «идентичность болельщика». Политический процесс, который определяет нашу жизнь, превращается в индустрию развлечений. И все, что возможно в ней, — болеть за ту или иную команду. Оценивать красоту игры, радоваться победе или расстраиваться, что кто-то проиграл. Но деятельностного отношения к процессу ты иметь не можешь.

Этот тип политической культуры закрывает возможности для гражданского действия, но зато позволяет имитировать политику без политического процесса. Позиция болельщика позволяет людям сохранить причастность к происходящему. Такой тип сознания уничтожает способность к критическому анализу, самостоятельному мышлению, но развивает эмоциональную составляющую.

На последней играют политтехнологи и те, кому важно иметь возможность мобилизации общественного мнения в своих целях. Ее легко включать достаточно простыми пропагандистскими способами — лозунгами, «мемами», тем, что действует на низших уровнях человеческого сознания.

Понятно, как вырабатывать индивидуальную стратегию противостояние тому, кто осознает, что живет в окружении политтехнологий третьего поколения. Но как расширить круг людей, которые будут реализовывать эту индивидуальную стратегию?

Первая сфера, для которой должны ставиться задачи, — это образование. Не обучение навыкам и компетенциям, а образование человека, адекватного современной ситуации. Методолог и социолог Татьяна Водолажская говорит о Homo ludens, «человеке играющем», в образовании которого как раз и развиваются качества и компетенции, которые позволяют противостоять политтехнологической машине. В первую очередь, это умение самоопределяться и отвечать за свои действия.

Вторая сфера, в изменении которой нужно искать ответы — это медиа. Беларусь — такая страна, где всего по два, начиная от религиозных праздников и заканчивая партиями коммунистов. Экрана тоже два.

Первый — это государственные СМИ, которые охватывают решающее количество аудитории и реализуют свою стратегию. Второй — это независимые медиа, которые чаще всего устроены по другим правилам, чем госСМИ. Но если мы посмотрим, к каким результатам приводит работа в этих двух типах медиа, то в некоторых вещах увидим поразительное сходство.

Например, стирание лидеров мнения. ГосСМИ просто убирают с экрана общественного сознания всех, кого не нужно держать в топе. Независимые СМИ совершенно не для этих целей, но с тем же самым результатом, занимаются «мультипликацией» лидеров.

В сегодняшней Беларуси надо «насыпаць горы», то есть запустить институт формирования лидеров мнений, рейтингования, «раскрутки» культурных героев, «населить» Беларусь выдающимися людьми. А вернее — не стесняться делать их видимыми, известными, признавать авторитетными.

Но разве можно поставить такую задачу СМИ, сохраняя ценности демократии, равенства, объективности?

Можно. И нужно. Представление о СМИ как о социальном институте, обеспечивающем нормальный (то есть существующий) политический процесс, для ситуации авторитарных режимов, в которых действуют политтехнологии третьего поколения, неадекватны. Оно предполагает наличие элементов, которых в нашей ситуации просто нет. Если отсутствуют граждане, СМИ не могут обеспечивать политический процесс. Это значит, что устройство экрана должно быть пересмотрено и переписано.

СМИ сегодня — это не только пространство обмена мнениями, но и то, что может (и должно) формировать новый тип потребителя информации. Полноценный образ политика с его жизненным опытом, осмыслением ситуации и действием, которое воплощает это осмысление, можно распространять как образец для подражания, как моду, в конце концов. И именно через него необходимо распространять установку: действие должно быть связано с мыслью. Пытаться использовать существующие способы и технологии для развития потребителя информации.

Сегодняшний вызов для СМИ — производство граждан в XXI веке. В веке быстрых коммуникаций, огромных объемов информации и возрастающих скоростей ее производства, в веке комментирования и «болельщиков».

Ответ на этот вызов нужно искать, это весьма актуальная задача, и не только для нашей и соседней стран. Ибо идентичность болельщика-комментатора, «взращенная» в том числе на европейских ценностях демократии и мультикультурализма, является почвой для политтехнологий третьего поколения. А значит, угроза их распространения адекватна и для всего европейского пространства.

«Беларусский журнал»

Видеозапись лекции и ее обсуждения:

См. также:

• Оксана Шелест: Нужно говорить иначе, и обустраивать места этого говорения

• Отчет об открытой лекции Оксаны Шелест

• Видеозапись и материалы международная конференция «Политические технологии в современных авторитарных системах как вызов трансформациям»

• Серия докладов Владимира Мацкевича: «Политтехнологии третьего поколения, консциентальная война и система европейской безопасности»