«Неистовые сасунцы» утверждаются в глазах общества как моральные авторитеты, руководство Армении постарается ничего не менять в системе управления и свести на нет стихийные протесты.

После 15 дней удержания захваченного здания полка патрульно-постовой службы на окраине Еревана группа «Сасна црер» («Сасунские храбрецы» — название национального эпоса, также известного как «Давид Сасунский». — EuroBelarus.Info) сдалась властям в качестве военнопленных, после развязки к народу наконец обратился президент Армении Серж Саргсян.

Напомним, как отметил в интервью Службе информации «ЕвроБеларуси» член Руководящего комитета Форума гражданского общества Восточного партнерства Овсеп Хуршудян, в целом армянская общественность считает действия «Сасна црер» реализацией права на восстание, если «все остальные пути исчерпаны и невозможно другим образом защитить свои собственные права в стране». Сам Овсеп Хуршудян был задержан во время жесткого разгона митинга в ночь с 29 на 30 июля и арестован на 2 месяца по обвинению в организации массовых беспорядков (ст. 225 Уголовного кодекса Армении).

Директор фонда «Сотрудничество-Евразия», публицист Геворг Тер-Габриелян в интервью Службе информации «ЕвроБеларуси» подчеркнул, что «игра номенклатуры может привести к резкому изменению политической ситуации в Армении». Философ и методолог Владимир Мацкевич, бывший в Ереване в эти дни, назвал массовые протесты, сопровождавшие противостояние «Сасна црер» и властей оценил ситуацию так: «Пока это не является восстанием, пока это пассивное недовольство, но очень и очень массовое».

О нынешнем состоянии дел и возможных путях развития ситуации корреспондент Службы информации «ЕвроБеларуси» беседует с президентом Ереванского пресс-клуба, сопрезидентом Международной ассоциации журналистов «Южный Кавказ» Борисом Навасардяном.

— Сегодня разрыв, который был и раньше, между властью и сторонниками власти и большинством общества увеличился до глубокой пропасти. Многие и до этих событий были не особенно довольны армянскими властями, но сегодня имеют дополнительные поводы к такому недовольству, столкнувшись в эти дни с жестокостью со стороны силовиков. И вот у этой части общества, думаю, большинства общества — очень быстро происходит героизация «Неистовых сасунцев». Это чувствуется и по независимой оппозиционной прессе, это чувствуется по социальным сетям, и это чувствуется по митингам. На митингах во время удержания захваченного участка не было однозначной поддержки «Сасна црер», было недовольство властями, были выступления за исключительно мирное решение проблемы, за отставку президента Сержа Саргсяна, но такого откровенного оправдания действий «Сасна црер», как мы видим сейчас, не наблюдалось. Сейчас же люди из «Сасна црер» фактически утверждаются в сознании значительной части общества как моральные авторитеты.

— Власть «не замечала» захвата участка — отдав все на откуп полиции. Почему была избрана такая линия поведения?

— Власть осуществляла конкретные действия, но никак их не комментировала. Какие-то комментарии были в самые первые дни, когда все это однозначно именовалось террористическим актом, потом, когда они почувствовали, что термин «терроризм» общество не принимает, это слово убрали. И в официальных сообщениях мы видели констатацию фактов без каких-то конкретных оценок. Политических же заявлений со стороны нашей властной верхушки не было вообще. У нас многие говорят, что власти неадекватно оценивают ситуацию, я все-таки полагаю, что они ситуацию оценивают более, чем адекватно. И они прекрасно понимают, что как бы они не оценивали ситуацию — это будет только еще больше раздражать людей, настраивать против власти, поэтому на более или менее содержательное выступление президент пошел только после того, как эта операция была завершена.

— В этом выступлении Серж Саргсян говорил о формировании власти народного согласия, пообещал, что такая власть будет в Армении в ближайшие месяцы. Это можно расценить, как готовность к диалогу, к изменению системы мирным, эволюционным путем?

— Не вижу, как это может быть. Серж Саргсян сам очень скован обязательствами, интересами своего круга. На этот счет есть определенные подсказки, вроде того, что он должен принести в жертву каких-то олигархов и сместить с постов ряд должностных лиц. Но как? Это те люди, которые составляют опору его власти — тот же глава полиции, любые олигархи, которые реально контролируют ситуацию на местах, т.е. своеобразные феодалы, «держащие» свои зоны влияния. Отказываться от этих людей он просто не может, для такого шага надо иметь очень сильный личный авторитет. Когда такого личного багажа нет, то на такие авторитарные, но справедливые меры вряд ли глава государства может пойти. Поэтому я бы ничего не усматривал революционного в его выступлении. На мой взгляд, он, скорее, имел в виду, что давно существует программа реформ, дескать, мы эту программу осуществляем в виде принятия поправок в Конституцию, которые фактически изменили систему управления страной, приняли якобы прогрессивный Избирательный кодекс, вот проведем в ближайшие месяцы парламентские выборы — в результате которых и сформируется власть, которая будет легитимной в глазах всего общества и будет иметь доверие всего народа. Не думаю, что эти события каким-то образом изменили его планы, его политическую программу.

— Т.е. только косметический ремонт без серьезных реформ?

— Если не будет серьезного сопротивления, если не сформируется центр серьезного сопротивления сейчас, то власти не будут ничего менять. Срок президентства Саргсяна заканчивается в 2018 году, у него не будет никаких обеспеченных Конституцией рычагов сохранения власти, значит, единственный шанс для него и после этого оставаться на каких-то сильных позициях — это удерживать отношения с так называемой олигархической элитой.

— И что с сопротивлением, этот центр будет сформирован, есть для этого все необходимое?

— Все это настолько зависит от субъективных факторов, что прогнозы практически невозможны. Есть огромная масса недовольства, но нет субъекта, который бы это недовольство направил в какое-то конкретное политическое русло. Нет субъекта ни в виде сильной и авторитетной оппозиционной партии, ни в виде какого-то отдельного индивидуума. Эти протестные митинги, которые сопровождали действия «Сасна црер», показали, что ни один человек не может взять на себя контроль и управление массами, которые собираются на улицах. Я бы даже сказал, что на этих митингах претенденты на лидерство, скорее, были дискредитированы, нежели усилили свои позиции. Здесь, конечно, властью были использованы очень умелые технологии, а также, возможно, сыграла свою роль недостаточность качества самих политиков.

— Люди из «Сасна црер» могут претендовать на роль объединяющих лидеров?

— Тут надо учитывать, что вообще в этой структуре «Учредительного парламента», из которой и появились «Неистовые сасунцы», выстроена довольно-таки авторитарная система. Кто-то может заявить о лидерских претензиях только с одобрения главного человека — Жирайра Сефиляна, который уже несколько месяцев находится под арестом. И он пока в этой структуре — бесспорный авторитет. Он на кого-то должен указать как на лидера, в этом случае человек может получить карт-бланш, но как он этот карт-бланш сможет укрепить конкретными действиями, выступлениями, программами — это большой вопрос. Ведь когда эта же группа пыталась ставить сугубо политические требования (до арестов, захвата полицейского здания и т.д.), то на них никто особенно внимания не обращал. В то же время, любой политик, кто попытается сделать что-то на этой волне — встретит очень сильное сопротивление со стороны той же «Сасна црер». И мы это уже увидели в первые дни событий, когда глава партии «Гражданский договор» попытался возглавить все это протестное движение, но из гарнизона сразу же пошел сигнал: не слушайте его, он решает собственные политические задачи и удовлетворяет собственные политические амбиции. И тут же политик вынужден был с трибуны уйти.

— Стихийное сопротивление граждан?

— У них энергия очень быстро иссякает, поскольку непонятно, что делать завтра. Идет какая-то консолидация, накапливается протестная энергия, когда люди с нетерпением ждут: вот завтра мы сделаем это, решим такую задачу, но когда нет последовательности шагов, когда не видно последовательности — потенциал быстро уходит.