Феномен популярности российского президента у бывших соотечественников требует объяснений.

Крым повысил популярность российского президента не только внутри страны, но и за ее пределами — в русскоязычных диаспорах дальнего зарубежья. Через год после крымской кампании экс-депутат Госдумы

Илья Пономарев, уехавший тогда в США, рассказывал об эмоциональном подъеме «на сто процентов пропутинских белогвардейцев», потомков белой эмиграции, чудом сохранивших в Америке великодержавные идеалы предков. Таких, по грубым прикидкам бывшего парламентария, от 50 до 100 тысяч человек. «Для них то, что сейчас происходит, — это возрождение великой России, империи, а Украина — порождение большевиков, и ее надо мочить. Только унитарное государство, имперский флаг и т.д. в такой вот плоскости», — говорил Пономарев. Социолог английского университета Leeds Beckett Анна Печурина, изучающая жизнь переселенцев из России в Великобританию, видела в домах некоторых из них портрет Путина.

Удивительно, но новороссийская и антизападническая политика Кремля нашла поддержку даже у людей, сравнительно недавно уехавших из страны — не ельцинской, а уже путинской России. Эмигранты разных поколений, выбравшие жизнь в преуспевающих демократиях, с симпатией, а порой и с неистовой поддержкой восприняли внешнеполитический курс Кремля, несмотря на то, что окружающее их западное общество видело в действиях Путина глобальную угрозу. Чем это объяснить? Обратимся к опыту страны со значительной долей русскоязычного населения — Германии.

«Русские горой за Путина, а как иначе?»

Беларусский философг Владимир Мацкевич, часто посещающий Германию для общения с немецкими коллегами, не раз замечал, как сильно тех беспокоят пророссийские настроения в обществе — конкретно популярность Владимира Путина в Восточной Германии.

«Они [исследователи] с тревогой говорили мне о немцах, попавших под влияние радикальных политических движений и воспринимающих Путина примерно так, как когда-то в Европе принимали Мао — как сильного лидера, радеющего за свой народ и противостоящего напору Запада. Вы не ослышались, речь шла именно об этнических немцах, потому что симпатии русскоязычных жителей Германии, кажется, были им заведомо известны и понятны: конечно, русские горой за Путина, а как иначе?»

Разумеется, это изрядное упрощение. Попытка привести к общему знаменателю мнение миллионов граждан Германии, приехавших туда с бескрайних просторов СНГ, сама по себе нелепа. По самым общим оценкам, всего переселенцев из бывшего СССР в Германии не менее 3,7 млн. (при общем населении 81 млн.) — и эта цифра постоянно увеличивается.

В политике выходцы из стран СНГ обычно придерживаются консервативных взглядов, голосуя за блок Христианско-демократического союза и Христианско-социального союза (ХДС/ХСС). От этой части электората на последних выборах в Бундестаг (2013) блок получил 60-процентную поддержку. Правда, тогда еще не было проблем с наплывом сирийских беженцев, перед которыми Ангела Меркель, лидер ХДС, широко распахнула дверь. В русской диаспоре последствия немецкого гостеприимства вызвали гнев и разочарование. Как тут не помянуть добрым словом жесткий стиль руководства Владимира Путина?

Никого, кажется, в Германии не удивляют осанны, которые поют хозяину Кремля — родственники, друзья или просто соседи по тесному русскоязычному комьюнити. А открытое выражение своего отношения к событиям в Украине стало почти ритуалом или даже чем-то вроде теста «свой/чужой», которому подвергаются все вокруг, кого это как-то касается, включая гостей из России: согласны они с Путиным? Проклинают или гордятся им? В разгар военных действий на востоке Украины редакция Slon Magazine время от времени принимала звонки из Германии: на другом конце провода на чистом русском люди возмущались тем, что журналисты освещали события «антироссийски» — слишком мягко относились к «украинским фашистам».

Мацкевич полагает, что отчасти в этом проявляется пропагандистская сила российского государственного телевидения, содержание которого уже с 2013 года отвечало духу информационной войны.

«Сегодня, в эпоху массового телевидения и интернета с его социальными сетями, вы можете жить в иноязычной среде, по сути, оставаясь дома. Когда иммигрантам в Германии нужен язык, более сложный, чем для совершения покупок, быта или замкнутой профессиональной деятельности, они обращаются к СМИ на своем родном языке. Дети иммигрантов, конечно, куда больше интегрированы в общество, которое приняло их родителей, а вот сами родители — они часто ограничиваются довольно поверхностным знанием языка и остаются в поле медиавлияния своей бывшей родины».

Насколько широка поддержка?

Юрий Еременко, руководитель портала русской общины в Германии «Русское поле», напротив, не преувеличивал бы значение языка: «Почти все мы тут очень прилично знаем немецкий, поверьте». Активная политическая позиция представителей диаспоры, по его мнению, как раз опровергает расхожий миф о колбасной эмиграции. Люди искренне переживают, говорит Еременко, и где-то безотчетно пытаются занять какую-то сторону в продолжающемся противостоянии России и Украины или шире — России и Запада.

«Многим людям очень тяжело тут жить, когда все вокруг обвиняют их бывшую родину. Мы видим и чувствуем здесь, какое информационное давление оказывается на Россию со стороны западных СМИ, насколько предвзята порой их критика. Даже на детском федеральном телеканале Германии KIKA (Kinder-Kanal) каждый вечер выходит десятиминутная политическая программа. Там детям обо всем рассказывают в доступной, но тенденциозной форме, с расстановкой акцентов. И о Путине довольно часто говорят. Можете себе представить что. В общем, многие здесь близко к сердцу принимают весь этот негатив, и естественная человеческая реакция — защититься. Люди стараются как-то возразить, и получается так, что они задумываются о курсе, который проводит Россия, соглашаются с ним и, соответственно, поддерживают лидера».

Republic