Нынешняя вертикаль, огромный чиновничий аппарат, который выстроен и вышколен Александром Лукашенко, совершенно не способен к повороту на Запад.

7 октября, выступая перед депутатами Палаты представителей и членами Совета республики, Александр Лукашенко сделал ряд важных заявлений: о необходимости менять Конституцию, о пересмотре отношений с Россией, о беларусизации. Наговорено много, но есть ли в прозвучавшей речи ростки нового?

Служба информации «ЕвроБеларуси» вместе с философом Владимиром Мацкевичем попыталась разобраться в тезисах беларусского руководителя:

— В выступлении звучало много всего: и про референдум, и про смертную казнь, и про беларусский язык — из всей кучи демагогии очень трудно вычленить нечто главное и правдивое. Чего стоит заявление Лукашенко, что беларусское войско до последней капли крови будет защищать Российскую Федерацию... Все заявления создают такой контекст, из которого совершенно невозможно вычленить нечто важное. Напустили туману, чтобы каждый услышал то, что считает важным для себя.

— Одно из главных посланий Лукашенко — возможное изменение Конституции. Какие вызовы — внутренние или внешние — вынуждают официальный Минск менять Конституцию?

— Заявление совершенно неофициальное, и оснований считать, что изменение Конституции — дело решенное, нет никаких. Давайте посмотрим, существуют ли основания — объективные или субъективные — для изменения Конституции.

Оснований нет хотя бы потому, что Конституция в Беларуси не выполняется, она не является законом прямого действия. Во-вторых, многие положения Конституции трактуются совсем не по Конституции и не по праву, не по букве закона, а по желанию властей. Что именно захочет менять Лукашенко в этой Конституции — совершено непонятно, она должна его вполне устраивать на данный момент.

Сергей Скребец (экс-депутат беларусского парламента. — Прим. EuroBelarus.Info) говорит, что речь идет о передаче права выбора президента парламенту. Смысла в подобных изменениях нет, потому что такая норма ослабляет легитимность президента: одно дело — президент, избранный сотней депутатов, совсем другое — президент, избранный всенародным голосованием. Звучит как шаг в сторону парламентской республики.

Но поскольку всеми выборами в Беларуси манипулируют одинаково: и местными, и парламентскими, и президентскими, то президент, или вертикаль, или режим, могут быть совершено спокойны за «выбор» парламентариев. Ослаблять легитимность президента и якобы возвышать функции парламента — совершено не с руки действующей власти.

Скребец также говорит о том, чтобы избрать парламентом преемника. Получается, что речь идет о наследовании власти определенным образом. Когда в условиях двадцатилетней диктатуры сын или другой неизвестный человек избирается всеобщим голосованием, то здесь даже фальсификации выборов вряд ли помогут; придется на полную мощность включать все политтехнологии третьего поколения. Нужна серьезная превентивная подготовка всего населения к избранию совершенно незнакомого избирателю и непопулярного человека.

Но политтехнологии третьего поколения позволяют это сделать и без изменения Конституции. Вспомним, как переизбирали Ельцина второй раз при рейтинге в 6%, когда он победил в первом туре, и как избирали Путина.

Никакой логики и рациональности в таком изменении Конституции нет. Значит, версия Сергея Скребца весьма сомнительна.

— «Мы часто говорили о многовекторности, но в реальности признаем: все-таки летели больше на одном крыле», — говорит Лукашенко. Макей в Варшаве подтверждает: «Мы не собираемся отрываться от России... но хотим избавиться от этой сильной зависимости». Пришло ли понимание того, что официальному Минску пора дистанцироваться от Кремля?

— Такое понимание к Лукашенко пришло еще в 1999-2000 годах, когда президентом России стал Путин. В Кремле была сделана заявка, что режим пришел всерьез и надолго, а потому Лукашенко ничего не светит, кроме как оставаться президентом суверенной и независимой страны. Такому пониманию больше 16 лет.

То же самое относится и к Макею, особенно если учесть, где прозвучало его заявление. Режим пытается лепить из Макея прозападного политика, ориентированного на Европу, поэтому в устах министра такие слова звучат вполне органично. Но вопрос не в том, какие намеки, заявления, не подкрепленные никакими официальными решениями, делают два главные политика в стране, а в наличии политической воли. А вот политической воли, чтобы прочно стать на оба крыла, не видно — ни в действиях правительства, ни Администрации президента, ни Лукашенко.

Странные визиты последнего времени в Китай, в Пакистан — повторение пройденного, такие попытки уже предпринимались в начале 2000-х годов, когда Лукашенко пытался сделать ставку на развивающиеся страны, на Движение неприсоединения, которое уже практически затухло. Никаких свидетельств об изменении внешнеполитического и геополитического курса нет.

— Нет политической воли либо возможностей?

— Действительно, наличия одной политической воли недостаточно — нужны ресурсы, опора. Нынешняя вертикаль, огромный чиновничий аппарат, который выстроен и вышколен Лукашенко, совершенно не способен к повороту на Запад. Это толпа послушных исполнителей, не имеющая собственного видения ситуации, собственной воли, неспособная ни к какой инициативе, а без этого повернуть такую махину на Запад совершенно невозможно.

— В речи Лукашенко предстал перед депутатами защитником беларусского языка. Действительно ли официальный Минск разворачивается в сторону национальных ценностей? Либо все прозвучавшее — пустые слова?

— Думаю, да. Чтобы почувствовать потребность в усилении национальной идентичности, к национальным символам, к беларусскому языку, нужна политическая воля и подготовка — населения и чиновничьего аппарата. Чтобы обнаружить наметившиеся тенденции, нужно следить за тем, что происходит в СМИ. В прессе наблюдаются робкие попытки повернуться к беларусскому языку, стать более толерантными к беларусской истории и ко всему, что мы называем «свядомым» крылом беларусской оппозиции. Но все нынешние попытки не выходят за пределы того, что наблюдалось и раньше: они настолько незначительны, что говорить о новых веяниях не приходится. Заявления о необходимости добавить один час в школе на изучение беларусского языка сродни другому «новаторскому» решению Лукашенко — о переносе начала занятий в школе с восьми на девять часов утра.

Такие косметические новшества, ничего не значащие, нельзя принимать за реальный поворот к беларусизации. И введение Алены Анисим в парламент тоже ничего не решает, даже если она там будет разговаривать исключительно на беларусском языке.