Фото Светланы Анташкевич

Беларусские интеллектуалы представили свои взгляды на «Беларусизацию в контексте современных глобальных трансформаций: действенные структуры в эпоху перемен».

Международная конференция с таким названием, организованная Центром европейской трансформации, Международным консорциумом «ЕвроБеларусь» и Фондом им. Генриха Бёлля, состоялась в Минске 9 декабря.

Обсуждение охватило разнообразные темы: от вопросов нациостроительства до экологии, энергетики и прогнозов на 2030 год. Служба информации «ЕвроБеларуси» предлагает краткий обзор ряда выступлений.

Философ и методолог Владимир Мацкевич сообщил, что его доклад о трех мирах, из носителей которых и состоит нынешнее беларусское общество, есть «продолжением размышлений давностью в 23 года» — тогда мыслитель вернулся в Беларусь из Москвы. По его словам, во время пребывания и работы в Москве «стала понятной невозможность управления Россией в силу ее высочайшей гетерогенности и полного отсутствия гомогенности»:

«В Беларуси, как мне казалось, можно заниматься культурной политикой, можно заниматься реформами, можно вообще что-то предпринимать в плане общественных, национальных, технологических изменений в силу того, что Беларусь достаточно велика, чтобы претендовать на статус страны, а не придатка какой-нибудь иной страны, и достаточно однородна, чтобы в ней было возможно проводить действия в национальном масштабе», — рассказал Владимир Мацкевич.

Но, после того, как выяснилось, что «большинство действий были безрезультатными, а некоторые имели лишь локальные успехи, я понял, что в Беларуси как раз очень сложно что-то предпринимать именно в силу гомогенности, однородности страны»:

«В Беларуси нет сложности социального устройства. Не находится человека, субъекта, который мог бы взять на себя ответственность за совершение каких-то действий, которые выходят за пределы протянутых им вперед рук», — отметил Владимир Мацкевич.

Ответ на вопрос, почему «нет человека, который готов взять на себя ответственность за национальное развитие», философ видит в отсутствии в стране полноценной элиты:

«В обществе, оказывается, есть маргиналы и есть люди, которые ответственны локально. А кто примет ответственность за все? Аристократии нет, партий нет, бюрократы сдерживаются временными масштабами, они не берутся за задачи, которые требуют временной развертки», — замечает Владимир Мацкевич.

По его словам, сейчас получилось выделить в структуре беларусского социума несколько явлений, которые он назвал «мирами»:

«Три мира, которые различаются по принципу отношения к инновациям и к быстрым изменениям современного мира. «Первый мир» — это производители инноваций, сторонники инноваций и те, кто испытывает инновации на себе. «Третий мир» — это люди, которые целиком отрицают инновации, они им вредят, они терпят инновации. «Второй мир» — это люди, которые хотели бы инноваций, жаждут, как-то их понимают, но не имеют возможности их реализовать, ими воспользоваться. Соответственно, в глобализированном мире эти три части живут не только в разном отношении к инновациям, но и в разном масштабе мира, — считает философ. — Представители «первого мира» являются скорее космополитами, живут во всем мире, владеют какими-то навыками, умениями, подходами, необходимыми меняющемуся миру, и поэтому находят себе применение в самых разных местах, могут работать в Минске, в Беркли, в Париже — и выбор места пребывания определяется тем, где находится применение их силам. Они мобильны, динамичны, их не очень интересуют политические и экономические условия того места, где они пребывают и работают».

Люди «третьего мира» «укоренены, они носители мироощущения, совпадающего с теми условиями жизни, которые существуют здесь и в данный момент, они не мыслят себя вне этих условий».

Люди «второго мира» хотели бы иметь отношение к глобальному миру, но не владеют средствами, навыками, умениями: «они могут хотеть, желать и получить преимущества современного мира только здесь, в Беларуси». «Поэтому именно люди «второго мира» интересуются политикой, социальным устройством, Беларусью как таковой. Они пытаются каким-то образом повлиять на ситуацию здесь», — сказал Владимир Мацкевич.

Но при этом, как отмечает философ, миры — это его умозаключение, «абсолютно искусственная придумка»:

«Возможно ли обнаружить в принципе в социальной реальности корреляты того, что придумывается в социальных или философских теориях? В реальности людей надо научить идентифицировать себя с теми идеальными типами, которые предлагаются в тех или иных моделях. Научить людей идентифицировать себя с мирами. Потому что на сегодняшний день выход Беларуси в развитие, в осознание себя в глобальном мире возможно только тогда, когда представители первого и второго миров смогут распознавать себя и в контакте, в диалоге договариваться о том, что можно, нужно и должно делать в Беларуси и для Беларуси. Соединить и компенсировать недостатки миров. Это возможно только в реальном диалоге, не абстрактном. Для этого нужно признать себя носителем того или иного мира», — заключил философ.

Методолог и социолог Татьяна Водолажская отмечает, что вопрос создания национального университета снова актуализируется. Но если до украинских событий национальный университет рассматривался однозначно как имеющий функции нациостроительства, удержания нации, воспроизводства нации, то сейчас претензия национального университета на системообразующую функцию проблематизируется. По разным причинам, в том числе из-за все тех же процессов глобализации и наличия людей, если брать градацию Мацкевича, «первого мира»:

«Мне кажется, сегодня национальный университет должен признать отсутствие у себя статуса социального института внутри национального государства, а должен определиться, скорее, как собственно университет, как конкретная корпорация, которая формулирует свои собственные задачи, и эти задачи могут относиться и к Беларуси, но могут выстраиваться и в других направлениях. Это честнее, чем пытаться претендовать на функцию, которая не может выполняться в силу усложнения нашего мира. Вообще, это предмет серьезного размышления и обсуждения», — сказала Татьяна Водолажская.

Андрей Егоров, методолог и политолог, руководитель Центра европейской трансформации, отмечает, что «кризис» национальных государств «наблюдается едва ли не со стартом глобализации в конце 1980-х — начале 1990-х годов»:

«Тогда очень многие писали о власти, переходящей к транснациональным корпорациям. Но прошло около 30 лет, как национальным государствам предписали смерть, а они все никак не умирают. При этом очевидно, что национальные государства находятся сейчас под несколькими атаками», — подчеркивает Андрей Егоров и перечисляет эти атаки.

Во-первых, суверенитет национального государства отчуждается в пользу наднациональных глобальных процессов: экономических, информационных, экологических, миграционных, торговых и других. Власть, которая раньше концентрировалась в руках национального государства, переходит на глобальный уровень, где сегодня нет субъектов, способных взять ее под свой контроль. Проблемы на уровне страны порождаются глобальным миром, и ни национальные правительства, ни локальные сообщества не могут их решать исключительно на своей территории.

Во-вторых, территория как вотчина суверенного государства отчуждается в пользу локальных сообществ. Итоги Brexit подчеркнуто были поставлены под сомнение британскими регионами — Шотландией и Лондоном, которые потребовали себе особое место в переговорах о будущем статусе отношений ЕС и Великобритании.

В-третьих, сам носитель национального суверенитета — нация, народ — начинает распадаться. Послевоенный гуманизм начинает прославлять человека в его телесной форме, который становится центром всего мироустройства. Это подрывает символическое единство нации и отчуждает часть ее суверенитета в пользу единичного гражданина, который владеет всей совокупностью прав. Сегодня, рождаясь в определенной стране, человек формирует свои установки, ориентируясь не столько на то, что видит в своей стране, сколько на стандарты жизни, которые задаются глобализированной культуры. Для человека глобального мира все дороги открыты и дальше все определяется его личными способностями и собственным выбором.

Кроме того, национальное единство рушится и под воздействием уравнивания культурных идентичностей. Мультикультурализм сбрасывает национальную идентичность с пьедестала. Культурные, национальные, религиозные, региональные, профессиональные меньшинства становятся равными нациям и требуют собственной доли автономии и суверенитета.

Сейчас определились два основных типа реакций национального государств на эти атаки. Одни государства предпринимают попытку открыться новым глобальным тенденциям, другие — наоборот. И та, и другая стратегия предусматривает контроль и использование глобальных трендов в свою пользу. При этом нельзя расценивать, что стратегия закрытости — это попытка отгородиться от глобальных атак, скорее, это способ замедлить на своей территории ход одних процессов за счет контроля над другими. Новые авторитаризмы — это приоткрытые гибридные системы, которые умело используют новую ситуацию информационного или медиатизированного общества и диссоциации социальных сообществ.

Стратегия открытости национального государства ориентирована на взятие глобальных трендов под контроль и получения выгоды из новой ситуации.

По мнению Андрея Егорова, Евросоюз был — и все еще может быть — удачной попыткой игры на открытие и опережение глобальных трендов:

«Но с начала нулевых годов ЕС попал в ловушку собственных противоречий между «закрытием» и «открытием» и не смог продолжить экспансию в глобальном мире. Призыв европейских интеллектуалов в 2003 году к большему единству Европы остался не услышанным, что в итоге и привело к полосе внутренних кризисов ЕС последнего десятилетия», — резюмировал Андрей Егоров.

См. видеозапись хода конференции