Силы в России, которые специализируются на информационной и консциентальной войне, считают, что уже можно раздуть пожар литвинизма в Беларуси.

Уже несколько недель в соцсетях разворачиваются настоящие баталии о литвинах и литвинстве.

«Есть такие, кто призывает изменить название страны и народа, мол, все наши беды от того, что мы неправильно названы. Название «Беларусь» навязано Россией, принесенное извне, оккупантом, поэтому от него нужно отказываться и называться литвинами и Литвой. Хочу подчеркнуть, что выступаю против этого. Считаю, что это полная чушь. Именно такое литвинство придумали наши враги, а поддержали наши дураки», — так выразил свое отношение к литвинству историк Алесь Кравцевич.

Что же такое литвинство? Почему литвины именно сейчас подняли головы? Нужно ли говорить об этом движении?

На вопросы Службы информации «ЕвроБеларуси» ответил философ и методолог Владимир Мацкевич:

— Если людям хочется интересоваться историей Великого княжества Литовского, вспоминать своих предков, перенимать лучшее из культуры, традиций — ради Бога! Но Беларусь еще накануне Первой мировой войны заявила о себе как о нации. Правда, мы плохо подготовились к первой мировой: тогда как другие народы обрели свою государственность, мы успели только объявить БНР, но не смогли удержать и отстоять в силу того, что мы зажаты между крупными сильными государствами. В этом плане, нам гораздо тяжелее, чем народам балтийских стран. Не удалось объявить свою государственность не только нам, но и украинцам — в этом смысле, мы не одиноки.

Но разгоревшаяся дискуссия о литвинах в Беларуси многим кажется совершенно несущественной, бурей в стакане воды: сколько тех литвинов, а тем более, чем они интересны и уж тем более, какие опасности таят. Но все не так просто. Сколько бы человек ни идентифицировали себя литвинами, их число растет; это не только те 66 человек, которые по переписи 2009 года заявили о себе как о литвинах, но и очень многие граждане, которые обозначали себя как беларусы, поляки, русские, и тоже по своему самоопределению, самосознанию уже относят себя к литвинам. Число литвинов никогда не станет доминирующим, никогда не станет очень большим, но, тем не менее, в этом тренде есть несколько очень важных моментов, которые нуждаются в анализе и рефлексии.

— Так почему сегодня важно говорить о литвинах и литвинизме?

— Во-первых, литвинство несет в себе зародыш сеператизма. Разделение гражданской нации, каковой сегодня является Беларусь, по квазиэтническому принципу не может не привлекать тех, кто стремится расколоть страну по этническому или другому признаку. Деление по этническому принципу в мире находится на подъеме, оно связано с мигрантами, мультикультурализмом и недовольством, которые высказывают люди, неудовлетворенные современным положением дел в своих странах. Зерно сепаратизма в движении литвинства есть, а шум поднялся из-за того, что появились признаки использования этого зародыша сепаратизма силами из России — силами, которые специализируются на информационной и консциентальной войне. Они считают, что уже можно раздуть пожар литвинизма примерно так же, как в свое время КГБ и ФСБ поддерживали слабенькое движения ятвягов и полесской автономии.

С другой стороны, в литвинизме есть много общего с той частью населения страны (и не только Беларуси), которая мечтает о восстановлении СССР. Это своеобразная ностальгия по определенному этапу истории, который кажется очень привлекательным; если и не «золотым веком», то героическим, светлым, романтическим. Возникает ностальгическое желание возродить прошлое. В этом таится своя опасность: такая ностальгия отвлекает от решения насущных задач; вместо участия в строительстве беларусской нации, литвины или ностальгирующие по восстановлению Советского Союза заняты мечтаниями и фантазиями, пусть и с разных сторон, но не реальной деятельностью. Однако люди свободны, а потому никто никого не может обязать участвовать в строительстве современной процветающей независимой Беларуси. Хотят увлекаться — пусть увлекаются. Но увлечение охватывает людей с очень поверхностным знанием истории: все аргументы ностальгирующих по Советскому Союзу сводятся к тому, что они игнорируют одну сторону истории и выпячивают другую. То же самое происходит у литвинов.

После распада СССР один из умных политиков сформулировал тезис: те, кто не жалеет о распаде Советского Союза, не имеют сердца, те, кто желает его восстановления, не имеют мозгов. Про сердце можно было говорить в самом начале 1990-х годов, когда бедность, нищета, бандитизм, неуверенность в завтрашнем дне охватили огромные массы населения, которые вспоминали свою собственную жизнь в последние годы СССР, когда не нужно было заботиться о зарплате, о будущем — жизнь казалась стабильной, определенной и беспроблемной. Об этом и ностальгировали люди, предпочитая не вспоминать и не помнить ни о 1937 годе, ни о ГУЛАГе, ни о том, что Советский Союз распался не по чьей-то злой воле, а в силу импотенции, неспособности компартии руководить огромной страной.

Потом была совсем другая волна сторонников восстановления Советского Союза, которые предпочитали знать историю только с одной стороны, и очень тенденциозно, забывая и игнорируя все факты, разрушающие романтичный образ Советского Союза.

— А что объединять ностальгирующих по СССР и литвинов?

— Если мы возьмем Великое княжество Литовское и сегодняшних литвинов, мы наблюдаем аналогичные процессы: они выпячивают на первый план героические столетия существования ВКЛ, крупные победы, достижения, культуру. Но два последних века своего существования — 17-18 века — Великое княжество Литовское было совсем другим; это уже было не то государство, созданное пассионариями, героями, с развитой культурой, с современными городами. В 17 веке началась деградация, падение — и Великое княжество Литовское превратилось в своеобразный придаток Западной Европы. Крупное сельскохозяйственное производство, монокультура, добыча леса смещались с запада на восток: сначала венгерские степи, затем — польские и литовские поля, в том числе и современной Беларуси, поставляли хлеб в Западную Европу. И хлеб этот выращивался в крупных феодальных хозяйствах, что требовало закрепощения крестьян. Все эти факторы вели к деградации общественной жизни, к упадку развитых городов — упор делался на крупных феодальных хозяйствах и на сельскохозяйственном производстве. А постоянные войны с Московским государством вели к истощению экономических ресурсов. Великое княжество Литовское сохраняло архаичное государственное устройство, в то время как все европейские страны переходили к абсолютистским монархиям и построению нации.

Построение нации, в том числе и литвинской, очень тормозилось в 17-18 веках. Вместо того, чтобы создавать централизованное государство с более-менее дееспособной армией, Великое княжество Литовское вынуждено было терпеть на своей территории армии Швеции, России и т.д. Государство было ослаблено, никакого героизма, шляхты, магнатерии в этот период уже не было. И только осознание лучшей части шляхты и прогрессивной магнатерии привело к тому, что к концу 18 века вся Речь Посполитая предприняла попытку модернизации и возвращения в состояние современной европейской нации. Но эта попытка провалилась в силу пережитков феодализма, которые отнюдь не несли на себе ореола романтизма или героизма. Это была слабая распущенная аристократия, это было слабое, неспособное к самоорганизации дворянство, или шляхта, почти полностью отсутствовала буржуазия, которая обеспечивала экономическое состояние стран Западной Европы, Австро-Венгрии, Пруссии, которые участвовали в разделах Речи Посполитой. Более того, в результате таких разделов практически вся территория Великого княжества Литовского перешла под власть Российской империи, которая на тот момент была европейским жандармом и крайне отсталой страной. В этом смысле, развитие еще больше затормозилось. Тосковать и ностальгировать по этому периоду — глупо, это значит просто игнорировать историю.

Но все сторонники литвинства апеллируют к истории, приводят некие факты — одни и те же. Предположим, историк через 100-200 лет задумается: а как идентифицировали себя жители современной Беларуси? Естественно, этому историку могут попасться на глаза книги, брошюры, письма или интернет-комментарии сторонников литвинизма сегодня. И представьте себе: историк, ссылаясь на исторические факты, заявит, что Беларусь населяли литвины даже в начале 21 века. Но ведь это неправда! На факты, маргинальные высказывания, которые приводятся в оправдание концепции литвинизма, можно выставить великое множество других фактов. Среди сегодняшних литвинов практически нет профессиональных серьезных историков, потому что они не станут всерьез увлекаться такими забавными идеями.

Но, тем не менее, современная европейская нация, какой стремится стать Беларусь, не может быть моноэтничной и моногенной, в ней должно быть представлено все богатство и сила нации во всем разнообразии. Пусть процветают литвины, но без агрессивности. И уж тем более нельзя допускать, чтобы политтехнологи третьего поколения и бойцы информационной консциентальной войны из России, которые желали бы ослабления Беларуси, использовали литвинские идеи, чтобы оскорблять, унижать, дискредитировать сегодняшних беларусов.

Полузнание, полуобразованность представляет собой огромную опасность для развития современной страны, современной нации. Полузнание, или даже нежелание углубляться и знать, проявилось в совершенно другом аспекте: статье некоего Муковозчика «Наблюдение за наблюдающим», опубликованной в «СБ. Беларусь сегодня» — про Международный Конгресс беларусских исследователей. Человек даже не дал себе труда хотя бы почитать, подумать о том, какие доклады представляются на Конгрессе, какие темы обсуждаются, насколько профессиональный состав исследователей. Сплошная ругань выдается за критику и за журналистский материал. Но там нет ничего от журналистики: человек слышал звон, но совершенно не понимает, где он и о чем. Такого рода полузнания, полуобразованность царит почти во всех сферах не только беларусского общества, но и в других странах. Когда обсуждают вопросы политики, экономики, спорта, образования, культуры, почти не различают профессиональную ответственную позицию и мнение человека, абсолютно не понимающего, о чем он говорит. Это следствие демократии и прав человека; действительно, каждый человек имеет право на собственное мнение, но это не значит, что мнение людей компетентных равно мнению полуобразованных и непрофессиональных людей.

Вся литвинская эпопея последних недель очень хорошо демонстрирует противостояние настоящего знания об истории, которое никогда не бывает полным, но предполагает, что история рассматривается со всех сторон — и положительная, и отрицательная, — учитывая разные этапы развития этноса. Одно дело — 14-16 века, период подъема и укрепления Великого княжества Литовского, другое дело — 17-18 века, период упадка и деградации. Точно так же, как некоторые прорежимные аналитики подают сегодняшнюю ситуацию как огромный успех некого «особого беларусского пути», тогда как сравнение с развитием соседних стран показывает всю глубину падения, когда мы не развиваемся, а деградируем во многих областях.

Поэтому литвинская проблема достойна не просто внимания интеллектуалов, ответственных политиков, но и требует вынесения этой проблемы на экран массового общественного сознания. Об этом нужно говорить, ее нужно критиковать, к ней нужно вырабатывать взвешенное ответственное отношение.