Сплошь и рядом заголовки, типа: «Эта новость всколыхнула всю страну» или «Президент сказал такое, что касается всех», или «Звезда эстрады учудила такое, что вся страна в шоке».

Да ни одна новость не может всколыхнуть всю страну, большинство не читает никаких новостей! Ни один президент не может сказать ничего такого, что касается всех, он и сам-то не всех касается.

— Помнишь, мы, немного шутя, поделили Минск на две половины — та, в которой живешь ты, и другая, где живу я. И мы, каждый, не знаем, что происходит в другой половине?

— Я-то помню, только я живу в Минске, сколько бы ни было в нем частей, включая ту, в которой живут незнайки. Поэтому я знаю, что происходит в Минске. Хоть и не во всех мелких частях.

— Можешь не напоминать мне о своей гордыне и самомнении. Но я хотел о другом поговорить.

— Ладно, хоть и нет во мне гордыни, но не будем об этом. Так о чем?

— Ну, о делении Минска и беларусов на части, и о них же, как о целом. Тут я прочитал у одного блогера такое суждение: «Неожиданный позитивный эффект декрета о ПВТ в том, что все в Беларуси и в Минске бросились изучать блокчейн и сферу криптовалют». И я почувствовал, что согласен с ним. А другой блогер ему возразил: «Какие все, немногие маргиналы, которым это надо по службе и работе, и те, кому делать нечего, а остальные услышали — и забыли». И я подумал, что скорее соглашусь с этим мнением.

— Вот ты какой, непоследовательный и зависимый от чужого мнения, от последнего, которое услышал, особенно!

— Так, мы договорились не обсуждать твою гордыню, давай не будем обсуждать и мою непоследовательность. Ты тогда упрекал, что в «другой половине города» не знают каких-то гениев, которых должны знать все. Не кажется ли тебе, что это попса, достойная «желтой прессы»? Разве не так?

— Так-то оно так. Социологи говорят, что больше 3% людей до сих пор думают, что Солнце крутится вокруг Земли. А в некоторых странах таких людей еще больше. Да, злоупотреблять словом «все» не стоит.

— Вот, значит, второй блогер прав! Да и я сам знаю людей, которые никогда не слышали ни про блокчейн, ни про биткойн, а тем более, про его курс.

— Нет, не прав! Ты же знаешь, что весь Китай и вся Япония майнят, выпускают токены...

— Стой, стой-стой! Может, и майнят, может, и токуют! Но мы-то в Беларуси. А Беларусь точно не вся, и даже не большинство, и даже не многие, а всего лишь единицы! Даже учиться этому не так много желающих. Да, некоторые вузы набрали слушателей на свои курсы по блокчейну, но это же всего десятки людей, а не вся страна.

— Слушай! Вот весь мир вздрогнул, когда узнал, что в Беларуси принят декрет № 8 и блокчейн у нас легализован.

— Ага, значит, ты в шутку говоришь «все», «весь мир»? Знаешь ведь, что никто не вздрогнул. Просто пародируешь заголовки «желтой прессы».

— Нет, я серьезно. Декрет № 8 затронул весь мир. Ты мне лучше скажи, сколько людей должны записаться на курсы по блокчейну в вузах, чтобы ты согласился, что вся страна... ну и так далее?

— Да не знаю я, сколько! Я знаю, что никогда такого не будет!

— Но ведь было же!

— Когда такое было?

— В СССР за блок коммунистов и беспартийных голосовали 99,9% граждан!

— Сравнил! Даже тогда на выборы не ходили пьяницы, бомжи, хиппующая молодежь, да и просто ленивые. А их было больше 0,1%. Приписки, вранье, пропаганда.

— Согласен. Но для того, чтобы Беларусь стала IT-страной, не надо, чтобы все стали программистами, не надо даже 99%, даже 83% не надо. Достаточно 3-4%. И Беларусь станет IT-страной, вся!

— Ну, это же про страну, а не про всех! Зачем ты мне это доказываешь?

— Вот смотри, в стране десятки-сотни тысяч людей говорят на беларускай мове. А чиновники, принимая решения, ссылаются на то, что НИКТО. Или сторонников интеграции с Европой всегда почти столько же, сколько и интеграции с Россией, примерно по 40%. Но все СМИ, вся вертикаль говорит, что вся Беларусь за Россию.

— Я же с этого начал! Вранье это, попса.

— Да нет же. Просто нужно понять, что не большинство решает и определяет лицо страны. Не надо ждать, пока большинство страны определится и примет решение. Вот мы — последняя страна в Европе, где практикуется смертная казнь, мы все вместе каждый год убиваем нескольких наших сограждан.

— Ладно, ты опять передергиваешь. Я лично никого никогда не убивал.

— Но от твоего имени, от имени народа Беларуси, и ты ни разу не протестовал, значит — и от твоего имени. Отсюда вопрос: неужели беларусы — самая кровожадная нация в Европе?

— Нет, конечно. Но все же, президент объяснял, что мы не можем отменить смертную казнь — народ не проголосует за это.

— Ага, беларусы не проголосуют, значит, они все же кровожадные?

— Да нет же! Просто большинство не хочет отмены смертной казни.

— Отлично! Скажи, а в какой стране большинство хотело отмены смертной казни?

— Ну, кажется, что нигде. Смертную казнь нигде не отменяли на референдумах.

— Почему?

— Наверное, потому, что везде большинство было бы против.

— Вот! Так, может, не во всем надо спрашивать мнение большинства? Некоторые вещи надо делать на основании решений меньшинства.

— Какие, например?

— Возьмем тот же декрет № 8. Думаю, что на референдуме за него проголосовали бы 4-5%. Ну, 15, по самым оптимистичным ожиданиям. Понимают от силы 4-5% о чем идет речь, их и надо спрашивать.

— А если есть 4-5% или 15-20% тех, кто понимает другое? Они не большинство населения, но их все же больше 4%. Как определить то меньшинство или не то?

— Для начала надо перестать думать категориями большинства, усредненного общественного мнения. И начать думать о деле, о проблеме, искать решение проблемы, а не копаться в мнениях, кто и что про это думает.

— Умников, значит, слушать!

— Зачем умников? Тех, кто в проблеме разбирается! А не всех подряд. Те, кто разбирается — это и есть вся страна! Они — вся страна, в определенной теме, конечно, в конкретной проблеме, а не большинство! Я понимаю, когда за границей говорят по разным уже поводам: «Беларусы — молодцы! Они опередили нас!».

— Предположим. А что делать с большинством? Принуждать силой?

— Ага, а на другое у тебя фантазии не хватает! Может, стоит с большинством поговорить? Просто поговорить. Оно ведь не сильно против хорошего. Оно просто не понимает, что это хорошо.

— Ты о чем сейчас? О блокчейне, о смертной казни или об интеграции?

— Я? Обо всем. Вот о тебе, например.

— А что опять я?

— Ничего особенного. Открываешь рот — дурак дураком, а поговоришь с тобой — оказывается, все понимаешь!

— Вот, гад, не можешь без подколок и злого сарказма.

— Могу, но так же говорить веселее.

«БелГазета»