Ленин вполне откровенно заявлял, что основной вопрос любой революции — вопрос власти.

Власть — это и есть цель. А лозунги, декларации, манифесты и призывы — это инструменты, в них цель не ставится, даже не формулируется, а маскируется псевдоцелями, привлекательными приманками.

Кого же они приманивают? Понятное дело, тех, кто будет воевать, сражаться, умирать за то, чтобы власть досталась тем, кому она нужна.

Тем, кто верит в коммунизм, не нужна власть — им нужно равенство, распределение благ по потребностям, счастье и все такое.

Тем, кому нужна власть, все это не нужно — им нужно, чтобы во все это верили те, кто будет воевать и умирать за все это.

Ленин рвался к власти.

А тому, кто не получил власть по наследству или не попал во властную клику автоматически, приходится власть отвоевывать, отбирать. Для войны нужны солдаты. Солдатам нужна идея, убеждения, вера, и все это им нужно дать, а чтобы дать — нужно создать.

Получив власть, нужно знать, как ею распорядиться, как править. Со времен Сократа и Платона известно, что ответ на вопрос «Как править?» дает философия.

Ну а для того, чтобы выиграв войну руками и телами легковерных борцов, знать и уметь организовать систему власти, нужна технология, или же политтехннология.

И где же все это взять?

Ленин знал где: он все это мог взять из марксизма. Он и брал все это из него, приспосабливая под свои обстоятельства.

Ленин перечислил три источника и составные части марксизма:

1. немецкий идеализм;
2. французский утопизм;
3. английскую политэкономию.

Пусть будет три, так написал Ленин, и от этого можно отталкиваться.

Маркс начинал как философ, ученик и последователь немецких идеалистов (это первый источник и составная часть).

В 23 года он собирается стать профессором философии, но карьера сложилась иначе.

К 25 годам он становится радикальным противником сложившихся в Германии порядков. И, как философ, он не просто в газетах заявляет свои радикальные взгляды, но пишет «Критику гегелевской философии права».

В 26 лет Маркс уже не совсем философ, он пишет «Экономически-философские рукописи» (наметился второй источник и составная часть).

И в 30 лет он уже вместе с Энгельсом издает «Манифест коммунистической партии», вступив в партию всего за год до этого (третий источник и составная часть).

В 49 лет Маркс издает первый том «Капитала» (полное название: «Капитал. Критика политической экономии»).

Итак, два источника, две составные части марксизма Маркс критиковал сам, а вот критики коммунизма он так и не написал. Хотя после первого же тома «Капитала» ему трудно было оставаться коммунистом. Энгельс, готовя второй и третий тома по марксовым рукописям, говорил, что ничего в них не понимает. Но издал.

Зачем Марксу было отходить от немецкой философии, в которой было место и идеализму, и материализму, в которой было все, что нужно: от метафизики до политической теории, от практики до утопии, обращаясь к английской политэкономии и французскому утопическому социализму и коммунизму? На этот вопрос Маркс очень точно ответил сам еще в 26 лет:

«Главный недостаток всего предшествующего материализма — включая и фейербаховский — заключается в том, что предмет, действительность, чувственность берется только в форме объекта, или в форме созерцания, а не как человеческая чувственная деятельность, практика, не субъективно. Отсюда и произошло, что деятельная сторона, в противоположность материализму, развивалась идеализмом, но только абстрактно, т.к. идеализм, конечно, не знает действительной, чувственной деятельности как таковой. Фейербах хочет иметь дело с чувственными объектами, действительно отличными от мысленных объектов, но самое человеческую деятельность он берет не как предметную деятельность. Поэтому в «Сущности христианства» он рассматривает, как истинно человеческую, только теоретическую деятельность, тогда как практика берется и фиксируется только в грязноторгашеской форме ее проявления. Он не понимает поэтому значения «революционной», «практически-критической» деятельности».

Так звучит его первый тезис о Фейербахе. В нем сказано все, что нужно, и этот тезис определил всю дальнейшую жизнь и судьбу Маркса, а также судьбу самого марксизма.

Судьбы Маркса и марксизма разошлись еще при жизни самого Маркса. Партия и Интернационал развалились, «марксистов» Маркс очень невзлюбил, поближе с ними познакомившись.

Но обо всем по порядку.

Мечтой Карла Маркса стала революция.

Как писал его биограф Франц Меринг, если бы Марксу дали место профессора в Боннском университете, человечество избежало бы многих бед.

Но места профессора он не получил. А причиной этого видел те социальные, экономические и политические порядки, которые существовали в Европе.

Маркс не был пролетарием, не был угнетенным, он принадлежал если не к верхушке, то все же к правящему классу. Конечно, еврейское происхождение не способствовало продвижению наверх, но в христианство перешел еще отец Генрих Маркс, а сам Карл женился на аристократке Жени фон Вестфален, дочери высокопоставленного прусского чиновника, сестре министра внутренних дел Пруссии, которая на 4 года была старше его.

Что делает представитель правящего класса, когда не задается его карьера? Правильно, занимается политикой с целью изменить положение дел, мешающих его личным целям! Обычно это ведет людей в оппозицию к власти, но в пределах правящего класса, а политическая борьба, собственно, всегда происходит внутри правящего класса.

Маркс был не просто в оппозиции к властям Пруссии и мелких немецких княжеств. Ему было тесно в одной стране, он был космополитом — и по происхождению (мать из Нидерландов), и по взглядам и установкам.

Он вступил на путь борьбы за власть по самому большому счету.

Поэтому он хорошо понимал, что для свержения власти мало оппозиционных сил в самом правящем классе, нужны другие, более мощные силы.

Вообще-то, так происходит всегда. Группировки правящего класса выясняют отношения между собой, а когда дело доходит до применения силы, то в эти выяснения втягивают других — пушечное мясо. Воюют короли, а на полях сражений гибнут простые люди. В политике, как на войне, все то же самое! Выскочки из правящего класса рвутся к власти, а на баррикады зовут городскую бедноту.

Вот и Маркс понимал, что на идеях Гегеля и Фейербаха революцию не сделаешь. Городские низы не пойдут биться, драться и умирать за такие идеи. Нет в немецкой классической, трансцендентальной философии идей, которые могли бы увлечь народные массы — тот ресурс и ту силу, которая могла бы свергнуть не только тех, кто стоит у власти сейчас, но и всю систему власти, чтобы можно было построить другую систему.

Такие идеи есть у французов, которые устраивают революцию за революцией, и тысячи людей живут от бузы до бузы, от баррикад до баррикад. Так у Маркса появилась нужда во французских идеях. И идеи утопического социализма и коммунизма оказались для этого самыми подходящими. Да и жил Маркс с 26 лет в Париже, куда стекались эмигранты-революционеры со всех концов Европы.

Естественно, пришлось отбросить идеи анархизма, с которыми Маркса знакомит Михаил Бакунин (анархизм отрицает власть, а кому это надо в борьбе за власть?). Совсем другое дело — идеи Пьера Прудона, анархизм с несколькими оговорками. А тут еще и Энгельс, который рассказал Марксу про пролетариат, которому нечего терять, кроме своих цепей.

Итак, Маркс мечтает о революции, и это вполне соответствует настроениям во всех странах Европы. Но эти настроения хаотичны и разнонаправлены: кто-то мечтает довершить дело Французской революции и ввести в своей стране Кодекс Наполеона и демократию; кто-то увлечен анархизмом; подымается волна национально-освободительного движения.

У Маркса есть лучшая и современная философия, чтобы знать и понимать, как это все работает и как этим можно воспользоваться (первый источник и составная часть — немецкая классическая философия).

Энгельс указал Марксу на нулевой класс — растущий численно пролетариат, у которого нет собственности, нет тормозов и нравственных идеалов, которые могли бы сдерживать его энергии — идеальные солдаты революции, пушечное мясо. Чтобы пролетариат не стал ландскнехтами революции, способными воевать за любую сторону, которая больше заплатит, нужно предложить пролетариям правильную идею, вытравив неправильные.

Понятно, что немецкий идеализм, и даже материализм, для этого не годится. Нужен другой идеализм — вера в идею без сомнений.

Самой подходящей идеей оказывается коммунизм (третий источник и составная часть).

А конкурирующими идеями являются:

• религия в ее обновленных протестантских формах, вроде методизма и баптизма;
• национализм модерных наций, не имеющих своей государственности;
• тред-юнионизм и лейборизм в рабочем движении и т.д.

Недостает только методологии или политтехнологии — комплекса схем, стратегий, знаний, которые позволили бы соединить первую составную часть и третью в единое целое.

Но гуманитарное знание середины ХIХ века было еще очень неразвитым. А то, как оно развивалось, Марксу не нравилось.

Поэтому он взялся за разработку методологии и политтехнологии сам. И использовал он для этого два типа знаний, которые уже были разработаны:

• политэкономия в Англии;
• классовая схема объяснения событий Французской революции историками.

Это работу он начал, но не окончил. Да и не очень-то и хотел (но это отдельная тема).

Вот и получилось:

• первый источник — философия для правящего класса;
• второй источник — политтехнология и методология для технологов и революционеров;
• третий источник — идеология коммунизма для пушечного мяса, солдат революции и будущих трудовых армий.

Критика и критическое мышление уже тогда было самым современным подходом, без критики не возникала ни одна теория, ни один подход с начала XIX века, марксизм — не исключение.

Поэтому Маркс много и глубоко занимался критикой:

• критикой идеализма и материализма в немецкой философии;
• критикой политэкономии, социологии, политических учений и исторических объяснительных схем;
• критикой модерных идеологий, или идеологий Просвещения.

Но никогда Маркс не занимался критикой коммунизма!

И это понятно: коммунизм не выдерживает критики.

Он предназначен именно для одурачивания немыслящих масс, чтобы они добывали ценой своей жизни власть для отдельных представителей правящего класса. И для удержания этой власти.

Больше ни для чего коммунизм не пригоден.

Текст впервые был опубликован в блоге Владимира Мацкевича в Фейсбуке:

Смотрите также:

• У рабов нет и не может быть совести. Нет ее и у советского человека!

• Активная десоветизация сегодня актуальна как никогда

• Инициатива Мацкевича: 2017 год — Год антикоммунизма!

• Сто лет коммунизма или Год антикоммунизма?

• Декоммунизация сознания

• Экономические реформы нужно начинать с десоветизации и декоммунизации

• Идеалы коммунизма реализованы?

• Общество исполнителей без господ, хозяев и начальников

• Liberté, Égalité, Fraternité

• Популярно про антикоммунизм

• Коммунизм и коммуналка

• Власть и коммунизм

• Беларусь остается «ментально советской» страной

• Повестка дня для Беларуси на 2017 год антикоммунизма

• Панэльная дыскусія «Рэвалюцыя 1917 года і досвед камунізму для Цэнтральна-Усходняй Еўропы» (Відэа)

• Зло есть зло

• Антикоммунизм, коммуналка, человейник и природа человека

• О чем мы говорим, когда говорим о коммунизме?

• Коммунизм и другие идеологии и нарративы модерна

• Гений Маркса и его грехи

• Как соотносятся теория и практика в коммунизме?

• Стрим-программа «Горизонт событий. Антикоммунизм.BY»

• В СССР было самое худшее образование в мире!

• Коммунизм — это зло!

• Победить дедовщину можно только искоренив советские обычаи и традиции

• Колумнисты и коммунисты

• Коммунисты и государство

• Слезть с иглы коммунизма