Центр европейской трансформации подготовил подробное описание и анализ того, как реагировали беларусское общество и государство на кризисную ситуацию в период первой волны эпидемии COVID-19.

Содержание исследования:

1. Реакция и действия системы государственного управления на вызовы эпидемии COVID-19;
2. Беларусский бизнес в ситуации эпидемии COVID-19;
3. Организации гражданского общества в ситуации эпидемии COVID-19;
4. Общественные инициативы, появившиеся в ситуации эпидемии COVID-19;
5. Реакция населения Беларуси на эпидемию COVID-19.

Основные выводы исследования:

Первая волна распространения пандемии COVID-19 — это кризисная ситуация, с которой столкнулись страны всего мира. Всякий серьезный кризис ярко проявляет характеристики и особенности системы, которую он затрагивает — будь то сообщество или коллектив, предприятие или кампания, экономика страны или государство в целом. Анализируя кризисную ситуацию первой половины 2020 года в Беларуси, мы видим проблемы, которые она высветила, включая слабые и сильные стороны государственного и общественного развития. Именно на этом мы хотели бы остановиться, подводя выводы нашего исследования.

Кризис вертикальной системы государственного администрирования

Прежде всего мы видим крайне неудачный ответ на кризис со стороны органов государственного управления Беларуси. В ситуации распространения эпидемии COVID-19 государственные органы реагировали не скоординировано, запоздало, без учета обратной связи с обществом. Административная система оказалась абсолютно неспособна ответить на вызовы, поставленные распространением эпидемии в стране. Причем наиболее явным образом эта неспособность проявилась на верхних уровнях государственного управления.

Жесткая вертикаль государственной власти, которая выстраивалась в Беларуси последние 20 лет, ярко показала свою неэффективность в кризисной ситуации. Оказалось, что все уровни управления находятся в полной зависимости от персональных решений одного человека, при этом даже очевидно неадекватная реакция верхних этажей государственной вертикали должна исполняться неукоснительно ее нижними этажами. Неспособность всех государственных органов и их руководителей к самостоятельным решениям и принятию ответственности за них привела к тому, что даже многие абсолютно очевидные решения принимались с большим опозданием.

Кризисная ситуация стала своеобразным краш-тестом для беларусских государственных ведомств, которые сталкивались с необходимостью принятия решений в зоне своей отраслевой ответственности. Наиболее слабыми в этой ситуации оказались органы управления в тех сферах жизни, которые всегда считались идеологически важными и в которых к лояльности чиновников предъявлялись повышенные требования. Очень ярко это проявилось в ситуации с Министерством образования, абсолютную несамостоятельность показало Министерство труда и социальной защиты и, наконец, ключевое в данной кризисной ситуации Министерство здравоохранения также оказалось неспособно к проведению собственной политики, хотя в начале года, пока проблема еще не затронула Беларусь напрямую, демонстрировало вполне здравый подход к ситуации. Пожалуй, единственным министерством, которое проявило хоть некоторую самостоятельность в этой ситуации, стало Министерство иностранных дел.

В этой ситуации местными властями, руководителями государственных предприятий и организаций начали самостоятельно предприниматься собственные меры защиты и решения, которые должны были сдержать распространение эпидемии. Показательно, что часто такие решения принимались почти тайно, с минимальной оглаской, поскольку шли вразрез с риторикой и установками, транслируемыми «сверху». Эта самостоятельность была вынужденной и создавала довольно сильное напряжение на низовых уровнях государственного управления, на которые, по сути, была спущена ответственность за ситуацию.

Этот процесс «перекладывания ответственности» также очень ярко проявил суть вертикального устройства власти. Когда Министерство образования отдавало вопрос о переходе на дистанционное обучение на откуп вузам, вузы — факультетам, факультеты — кафедрам, и так иногда вплоть до отдельного преподавателя, «стрелочником» становился именно преподаватель. Когда руководитель местного исполкома не мог даже заикнуться вслух о введении карантина или масочного режима в своем городе или районе, чтобы не вступить в конфликт с официальной позицией, но в то же время должен был не допустить роста числа заражений и смертности на своей территории, он оказывался в практически безвыходном положении. И это уже не говоря о необходимости справляться с реальными проблемами, возникающими в ходе распространения эпидемии, и отвечать перед людьми, которые в этой ситуации требовали помощи. Можно только предполагать, какой уровень внутреннего напряжения в устоявшейся системе государственной вертикали вызвала эта ситуация.

Кризис обратной связи с обществом

Реакция общества на тот способ, которым система государственного управления реагировала на кризис, была закономерно негативной. При этом надо понимать, что ничего принципиально нового в действиях властной вертикали в этой кризисной ситуации не было, однако свою роль сыграла витальность проблемы (когда речь идет о здоровье и смерти, а не об экономических, социальных или политических проблемах) и масштабность кризиса (потенциально каждый житель страны мог быть затронут напрямую). Привычные в общем-то характеристики устоявшегося режима стали восприниматься как вопиющие: глава государства и раньше мог вести себя эксцентрично, не считаясь с логикой и здравым смыслом, но теперь это стало впрямую угрожать жизни большого числа людей; государственные СМИ и раньше искажали объективную информацию о ситуации в стране, но теперь эта ложь стала восприниматься как циничная; медики и учителя давно были одними из самых зависимых профессиональных категорий, но вдруг от них потребовали самостоятельности и личной ответственности, и т.д., и т.п.

Симптоматично, что при всем при этом тема эпидемии использовалась властями еще и как политический инструмент. Например, опасная коронавирусная инфекция оказалась не страшной, когда речь шла о военном параде в честь 75-летия Победы, зато во время президентской избирательной кампании под предлогом неблагополучной эпидемиологической обстановки избирательные участки оставили без независимого наблюдения. Это в очередной раз демонстрирует полное отсутствие обратной связи с обществом и непонимание того, насколько остро кризис, связанный с распространением COVID-19, затронул беларусов, насколько недальновидно было играть с этой темой для решения текущих политических задач.

Потенциал общественной солидарности и частный сектор

Однако кризисная ситуация весны 2020 года стала тестом не только для беларусской власти, но и для общества в целом. В ситуации неспособности государственной системы к адекватной реакции, появилась необходимость проявления потенциала солидарности и общественного участия со стороны беларусского бизнеса и гражданского общества. Этот потенциал очевидно нарастал в последние 5-7 лет, однако для его полного раскрытия потребовалась масштабная кризисная ситуация, затрагивающая человеческие жизни и здоровье всего населения страны.

Именно структуры бизнеса и гражданского общества отреагировали на надвигающийся кризис наиболее быстро и деятельно, особенно те, которые по роду своей деятельности синхронизированы скорее с мировой повесткой, чем с внутрибеларусской. Анализ возможностей перехода на удаленную работу и необходимых мер для защиты своего персонала во многих кампаниях и организациях гражданского общества (ОГО) начал проводиться еще до того, как в Беларуси был зафиксирован первый случай заражения COVID-19, с началом распространения эпидемии в стране реакция этих кампаний и организаций была достаточно оперативной.

Кроме заботы о защите собственного бизнеса и сотрудников, беларусский бизнес и гражданское общество оперативно и проактивно включились в решение общественных проблем, связанных с распространением COVID-19. Во многом такая реакция была бы невозможна вне опыта, практик и систем отношений, наработанных в докризисный период.

В 2019 году, проводя исследование инновационного бизнеса, мы исходили из представления, что при сложившейся структуре отношений именно взаимодействие «второго» и «третьего» секторов (бизнеса и гражданского общества) будут способствовать социально-политическим трансформациям в стране «в обход» изменения государственной системы управления. Весной этого года многие характеристики, которые мы отмечали в этом исследовании, определили характер и скорость общественной реакции на кризис.

Рост инициатив бизнеса, ориентированных на поддержку общественной деятельности либо возникающих на стыке общественной деятельности и бизнеса, отмечен еще в 2010-2012 годах. За последние 10 лет беларусский бизнес наработал значительную практику в области корпоративной социальной ответственности (КСО), и именно это сделало его включение в решение общественных проблем, связанных с коронакризисом, настолько быстрым и эффективным.

К 2020 году к бизнес-сообществе были наработаны и легко актуализировались в кризисной ситуации не только такие формы, как прямая финансовая помощь или закупки необходимых средств и оборудования, но и помощь в виде профессиональной деятельности pro bono, организация собственных кампаний, направленных на решение той или иной социальной проблемы. Отдельно нужно упомянуть способы организации деятельности, которые были принесены в общественную сферу из сферы инновационного бизнеса, в частности, организации стартапов. Последние предполагают быстрое собирание команд под решение отдельных задач, легкость «коллабораций», высокий уровень дигитализации и технологизации проектов, что особенно ярко проявилось в разворачивании инициативы «Минского хакерспейса».

В этот же тренд можно включить краудфандинговые платформы, развитие которых за последнее десятилетие сформировало практику аккумулирования общественных ресурсов не только на благотворительные и социальные цели, но и для реализации проектов в самых разных сферах: от культуры и образования до инвестирования в инновационные разработки. Практика участия в подобных проектах и наработанный технологический инструментарий позволили организовать оперативный и массовый сбор средств для помощи наиболее уязвимым и пострадавшим во время эпидемии группам, покупку средств индивидуальной защиты (СИЗ) и другую помощь медикам (кампания ByCovid19 как наиболее яркое проявление).

Сыграла свою роль и практика новых форм участия и влияния на принятие решений (электронные петиции, сервисы, типа 115.бел и др.), активно развивавшаяся последние 5-7 лет, и в целом повышение уровня дигитализации разного рода взаимодействий, уровень популярности независимых интернет-СМИ, социальных сетей и мессенджеров.

Потенциал общественной солидарности: традиционные НГО и новые общественные инициативы

Надо отметить, что в реакции на коронакризис традиционные структуры гражданского общества (НГО, политические партии и т.п.) в меньшей степени выступали организаторами процессов, скорее включаясь в него. Драйверами процесса выступали либо отдельные люди из абсолютно разных сфер, вокруг которых могли собираться команды, либо новые инициативы, которые быстро становились примером для подражания. Важной характеристикой разворачивания волны общественной солидарности является вирусный характер распространения идей, форм или способов действий, которые в силу общезначимости проблемы и эмоционального заражения распространялись с поразительной быстротой и широтой. В реакции беларусского общества на коронакризис мы наблюдали высокий уровень децентрализации и самоорганизации групп и инициатив по всей стране.

Реализация накопленного потенциала бизнеса и гражданского общества в кризисной ситуации не только позволила смягчить последствия первой волны распространения эпидемии COVID-19, но и за счет масштабности процесса позволила беларусскому обществу по-новому взглянуть на самое себя. Можно сказать, что коронакризис стал механизмом, запустившим общественную рефлексию. Главным результатом этого процесса стало изменение образа «себя» и образа «других». Объемы и многообразие форм взаимопомощи, эффективность солидарных действий, понимание собственной ответственности за себя и своих близких в ситуации, когда государство самоустранилось от решений проблем, существенно расшатали привычную «картину мира» беларусов.

Коронакризис и его политические следствия

Если рассматривать ситуацию в динамике, можно сказать, что общественная мобилизация в период первой волны распространения эпидемии COVID-19 стала первым тактом в качественном изменении беларусского гражданского общества, за которым последовала политическая мобилизация. Во многом формы и типы политической мобилизации, характер их технологической организации, способы расширения активности и т.д. наследовали и повторяли опыт общественного движения против распространения эпидемии COVID-19. Очевидно, что причины беларусской революции 2020 года лежат гораздо глубже и вызваны не только кризисом первой волны эпидемии. Однако разворачивание ситуации, ход предвыборной президентской кампании и последовавшие за ней протесты, перешедшие в революционное движение за изменение политического порядка в стране, во многом являются развитием процессов, «проявленных» коронакризисом.

Скачать документ 

См. также результаты социологического исследования: Беларусское общество в ситуации эпидемии COVID-19: реакция на кризис