Гражданское общество в Беларуси есть. Я это точно знаю, поскольку именно солидарность гражданского общества спасла меня от смерти в октябре 2006 года.

С поддержкой гражданского общества в 2009-2010 годах мы победили макеевский ОКС с его профанацией общественного участия. Настойчивость гражданского общества продавила декоративный план Еврокомиссии при создании Восточного партнерства. Солидарность после позорных выборов и жестокого подавления протеста 2010 года известна каждому, кто хочет видеть и знать.

Очень многим не хочется видеть существование гражданского общества, не хочется о нем ничего знать.

Понятно, почему о нем ничего не хочет знать режим, его идеологи, его охранители и вертухаи.

Ничего не хочет знать о гражданском обществе Александр Колядко. Его жизнь протекает в нескольких кварталах города Гомеля, за пределы которых он не выезжает, а его сознание погружено в книги и абстрактные понятия. Понятия у него правильные, но нежелание знать реальность и ситуацию в стране делает его абстрактным мечтателем.

Ничего не хочет знать о гражданском обществе БГУ-шный доцент Антон Денисов (как, впрочем, и другие доценты-профессора), его жизнь тоже протекает в очень узком замкнутом мирке, и знание о гражданском обществе лишило бы его комфорта, а то и сна.

К огромному сожалению, ничего не хотят знать о гражданском обществе и те, кого в Беларуси назначили аналитиками, комментаторами, интеллектуалами. Собственно, они и формируют то состояние гражданского общества, которое мы имеем сегодня.

Александр Федута говорит, чтобы я не преувеличивал его влияние (и влияние всех других интеллектуалов и ЛОМов). Не надо скромничать! Я не преувеличиваю, я разбираю это влияние, анализирую и возмущаюсь.

Гражданское общество есть. Каково оно, каково его качество — это совсем другой вопрос.

Да, качество — так себе. Но «другого гражданского общества у меня для вас нет», ни для вас, ни для себя.

И если я могу на что-то надеяться, то только на гражданское общество.

Да, оно спасло меня от смерти 13 лет назад. Но чаще оно меня подводило. Подводило из-за своей незрелости, пассивности, подчиненности и послушности.

Оно таково, каково оно есть. И мне не к кому больше обращаться. Даже если меня не слышат. Даже если смеются. Даже если в гражданском обществе доминируют идеи, противоположные моим.

Гражданское общество существовало не всегда. Гражданское общество начало формироваться в то же время и в тех же условиях, в которых формировались современные нации и закладывались национальные государства, всего-то два с половиной века назад.

В первые сто лет своего существования гражданское общество было представлено величайшими мыслителями и героями.

Гражданами осознавали себя Кант и Вольтер, основатели Соединенных Штатов Америки, депутаты Учредительного собрания Франции, скинувшие монархию.

Гражданское общество XVIII века было транснациональным. Иммануил Кант подчеркивал нравственные основания Французской революции. Бенджамин Франклин оказал влияние на французских революционеров, а его французские друзья участвовали в американской войне за независимость. Тадеуш Костюшко был генералом в континентальной армии США, получил американское гражданство, дружил с Томасом Джеферсоном, боролся с рабством в США и с крепостным правом в Литве.

Это был героический период существования гражданского общества.

К концу XIX века гражданское общество превратилось в то, что Габриель Тард назвал публикой.

Публика, особенно широкая публика, уже не может состоять из одних мыслителей и героев. Но публика является носителем общественного мнения, носителем и воплотителем идей, составляющих общественное мнение.

Тоталитарные режимы ХХ века захватили средства формирования общественного мнения, взяли публику под полный тотальный контроль и уничтожили гражданское общество тех наций, которые им удалось захватить.

Противостоять тоталитарным режимам коммунизма, нацизма и фашизма способно только гражданское общество. Там, где гражданское общество не смогло консолидироваться, побеждали большевики, нацисты, фалангисты и прочие. Во Второй мировой войне победила коалиция стран с сильным гражданским обществом.

Но после войны даже демократические режимы стали побаиваться гражданского общества.

Впрочем, и само гражданское общество сильно деградировало.

Из общества мыслителей и героев (творцов и воплотителей идей), пройдя стадию широкой публики (носителей и интерпретаторов идей), гражданское общество стало вырождаться в общество потребления (потребителей и профанаторов идей).

Но в ХХ веке нации существовали в двух ипостасях: 1) государство и 2) противостоящее ему гражданское общество.

К концу ХХ века в Европе гражданское общество попытались затолкать в рамки НГО, или «третьего сектора». Гражданское общество отодвинули на третий план, после «первого сектора» (государства) важную роль стал играть «второй сектор» (бизнес и экономические агенты). В предшествующий период бизнес и предприниматели не отделяли себя от гражданского общества.

Но НГО, хоть и имеют отношение к гражданскому обществу, не исчерпывают его.

Как и 250 лет назад, гражданское общество — это мыслители и герои, в первую очередь. Личности, имеющие гражданское сознание, гражданскую совесть, гражданское мужество.

Можно делать вид, что гражданское общество — это ПЕН-центр. Это не так, это всего лишь юридическая форма, она пуста без Татьяны Нядбай и Марыйки Мартысевич. Гражданское общество — это Светлана Алексиевич и Павел Северинец.

Да, они не согласны друг с другом по многим вопросам. Они конфликтуют и ссорятся. Но это один из главнейших модусов существования гражданского общества — конфликтовать и ссориться по поводу всего, что граждане считают принципиальным, важным, ценным или опасным.

Но — принципиальным и важным!

А что важно, что не важно, каждый гражданин может решать сам. Но гражданин — личность, и есть гражданское общество — эмерджентное образование из множества граждан-личностей.

Современные государства в Европе настойчиво проводят деполитизацию гражданского общества, как в своих странах, так и в странах, ориентированных на вхождение в Евросоюз или выстраивающими с Евросоюзом партнерские отношения.

В своих странах государства Евросоюза ограничили деятельность гражданского общества сферой благотворительности, социальных, гуманитарных, локальных вопросов, изолировав НГО от политики. НГО взяты на содержание государством и частично из частных фондов, которые все равно контролируются государством. Гражданское общество других стран государства Европы и брюссельская бюрократия пытается использовать просто как массовку для международных мероприятий и одобрения двусторонних межгосударственных отношений, что ярко проявляется в странах Восточного партнерства.

В «прокрустово ложе» НГО пытаются загнать послушную публику, но гражданское общество все равно существует и его нельзя оторвать от политики.

Именно в гражданском обществе зародилось «зеленое движение». Оно ворвалось в политику, взломав «первый сектор» через «зеленые партии», через международные движения. И это гражданское общество принуждает государства решать глобальные экологические проблемы, как бы сами государства от этих проблем не увиливали.

Герои гражданского общества первыми оказываются в «горячих точках» планеты, поднимают важнейшие вопросы глобального мироустройства, не забывая про человеческое и гуманитарное измерение.

В 80-90 годы прошлого века многим исследователям стало казаться, что роль национальных государств снижается и они уступают ведущее место транснациональным корпорациям. Но в XXI веке государства вернули свои позиции и пытаются вместе с олигархами-ТНК манипулировать гражданским обществом.

Украина показала всему миру силу гражданского общества на двух майданах и в организации военного сопротивления российской агрессии.

Главные проблемы Украины связаны с эгоизмом и жадностью «второго сектора» — олигархата. В короткие периоды кризиса олигархи используют энергию гражданского общества Украины для борьбы кланов в ослабленном и несовершенном украинском «первом секторе» — в государстве. Как только кризис преодолен, олигархи возвращаются к своим мелочным гешефтам, которые снова создают колоссальные проблемы всей Украине.

В этом проявляется и сила, и слабость украинского гражданского общества. Оно играет вместе с олигархами на поле плохо организованного государства, вместо того чтобы переучредить это государство и усовершенствовать его.

Беларусское государство тоже несовершенно. Кроме того, оно захвачено олигархической группировкой, которая фактически приватизировала его.

Беларусское государство тоже требует переучреждения.

И кто же может переучредить государство?

Это может сделать только гражданское общество. Так это делается уже 250 лет со времен образования первых национальных современных государств в Америке и Европе — США и первой Французской Республики.

Унитарное или федеративное государство Речи Посполитой могло быть третьим таким государством в мире. Но оно не состоялось по двум причинам:

• Архаичный способ учреждения. Учреждали государство (знаменитая Конституция 3 мая) по старинке магнаты и активная часть шляхты, практически без участия гражданского общества, которое еще не успело сформироваться и укрепиться. Сосуществование феодальной архаики и средневековых пережитков с модерными тенденциями оказалось нежизнеспособным;
• Внешняя агрессия. Как и Французская Республика, так и новая Речь Посполитая вызывали отторжение абсолютистских монархий и империй Европы. И Франция, и Речь Посполитая не смогли выстоять перед консолидированной абсолютистской коалицией, усиленной переживающей первую промышленную революцию Англией. Франции удалось сохранить целостность при реставрации монархии. А территорию Речи Посполитой поделили между тремя победившими империями. Этим империям оставалось жить всего лишь 100 лет. Но развитие народов Речи Посполитой (поляков, беларусов, украинцев и литовцев) затормозилось на целое столетие. Два из четырех народов смогли учредить свои государства после Первой мировой войны, а двум другим пришлось ждать еще 70 лет. Но и до сих пор ни Украина, ни Беларусь не справились со всеми задачами образования нации и учреждения дееспособного государства.

Почему никто не может учредить государство, кроме гражданского общества?

Да просто некому больше. Просто нет другой субъектности и силы. Разве что, сами государства. Государство может учредить другое государство. Или группа государств.

Но тогда это будет не национальное государство, а результат внешнего сговора или заговора.

Такие государства существуют в мире, и даже в Европе. И мы в Беларуси имеем такое государство.

БНР — первое беларусское государство не было практически и действенно признано никакими другими государствами. А БССР учредила советская власть, т.е. другое государство.

Нам пора взяться за дело самим, завершить начатое учредителями БНР и получить признание Рады БНР — институции, оставленной нам нашими предками, чтобы мы завершили начатое ими и Рада могла передать свои полномочия реальному национальному государству — Республике Беларусь.

Что сейчас нужно делать гражданскому обществу Беларуси — понятно.

Но как?

Об этом дальше, но сначала придется разобрать, проанализировать и описать состояние гражданского общества современной Беларуси, которому предстоит выполнить историческую миссию на этом этапе развития нации и страны. А оно не хочет осознавать ни миссию, ни самого себя. Это испорченное безответственностью широкой публики и скромной застенчивостью потребителей гражданское общество.

Читайте далее:

• Гражданское общество — часть 1

• Гражданское общество — часть 2

• Гражданское общество — часть 3

• Гражданское общество — часть 4

• Гражданское общество — часть 5

• Гражданское общество — часть 6.1

• Гражданское общество — часть 6.2

• Гражданское общество — часть 7

• Гражданское общество — часть 8

• Гражданское общество — часть 9.1

• Гражданское общество — часть 9.2

• Гражданское общество — часть 10.1

• Гражданское общество — часть 10.2

• Гражданское общество — часть 10.3

• Гражданское общество — часть 11

Текст впервые был опубликован в блоге Владимира Мацкевича в Фейсбуке: