Гражданское общество — это реализация идеалов Просвещения. Современное воплощение этих идеалов.

Но идеалы потому и идеалы, что они действительны только тогда, когда им следуют, когда их реализуют в реальности.

Идеалы могут быть разные. Коммунизм — это тоже набор идеалов. И фашизм — это набор идеалов, и нацизм. Идеалы разные, и разделяют их разные люди. Реализуют свои идеалы люди в совместной действительности. Идеалы семьи и любви реализуют сначала двое, потом к ним добавляются дети, семья — их совместность. Деревенская община — это совместность соседей, имеющих в общинном владении какие-то ресурсы, и люди принимают совместные решения в пределах своей совместности. Могут быть большие сообщества: города, нации, и там все то же самое. Только в больших масштабах и с массой проблем.

Деревенская или церковная община и традиционное общество характеризуются большой гомогенностью идеалов. Там все (или почти все, во всяком случае, большинство) разделяют одни и те же идеалы.

Но в современных больших городах и в нациях культивируются различные комплексы идеалов, порой антагонистических. Еще Аристотель характеризовал античный город как единство непохожих. А уж современные нации тем более состоят из совершенно непохожих общностей. И достижение единства непохожих составляет суть политики.

Идеалы у нас могут быть разные, а город — один. И территория, на которую распространяется суверенитет нации, одна. И конституция одна для всей нации, и государственные институты. И все это как-то организовано и упорядочено. Организовано по определенным правилам, нормам, принципам, стандартам, законам. Все эти нормы, стандарты и законы восходят к каким-то идеалам: Свободы, Равенства, Братства, Справедливости, уважения прав человека.

Но каждому из идеалов может быть противопоставлен другой идеал.

Свободе можно противопоставить порядок или безопасность.

Равенству одного типа — равенство другого.

Справедливости можно противопоставить «букву закона».

Правам человека — права коллектива.

Нация состоит из разных меньшинств, исповедующих разные идеалы и вступающие в коммуникацию друг с другом по поводу того, какие именно из идеалов будут реализованы в конкретном городе, в конкретном государстве.

Можно обойтись и без коммуникации. Можно навязать свои законы, стандарты, принципы силой, не вступая в дискуссии об идеалах. Сила есть — дискуссий не надо. Диктат большинства — это разновидность силового варианта.

Тоталитаризм строится на том, что все общество, все люди поголовно разделяют одни и те же идеалы и ценности. Всякое сомнение в доминирующих идеалах и ценностях рассматривается как преступление. И носители иных идеалов и ценностей подлежат исправлению и перевоспитанию, а до поры до времени — изоляции. В крайних случаях — уничтожению.

Гражданское общество — это когда все ценности и идеалы обсуждаются, о них ведутся споры и дискуссии.

При достижении хотя бы некоторого компромисса по поводу идеалов в обществе разгорается дискуссия о принципах и законах, в которых разделяемые обществом идеалы могут быть реализованы.

Когда выработаны принципы, приняты законы, стандартизированы нормы, начинается борьба и конкуренция за то, кто лучше справится с воплощением этих принципов, исполнением законов, реализацией стандартов и т.д.

Гражданское общество — это ежедневный плебисцит, постоянные дискуссии и непрерывная коммуникация.

А когда же работать? Когда создавать материальные ценности и условия для бесконечных дискуссий и непрерывной коммуникации?

Это серьезная проблема.

В XVIII веке проблема решалась очень просто: существовало рабство, крепостное право, городская беднота. Одни работали, другие дискутировали, обсуждали и принимали решения для всех и за всех. Гражданское общество — это ограниченный круг богатых, образованных, имеющих свободное время граждан. Все гражданское общество умещалось в нескольких городских клубах.

В XIX веке все светское общество и члены клубов, имеющие массу свободного времени, избавленные от необходимости зарабатывать на хлеб и материальные блага, стали рассматриваться как паразитический класс, и само существование такого класса воспринималось как вопиющая несправедливость. Началась эмансипация пролетариата. Идеалы Французской революции предполагали равенство для всех. Но люди, вкалывающие с утра до позднего вечера, просто не имели физической возможности участвовать в коммуникации гражданского общества. Поэтому — сначала борьба за экономические права, зарплату и сокращение рабочего дня, а уж потом — избирательное право и участие в жизни общества.

В ХХ веке материальные проблемы в развитых странах в основном были решены. После 8-часового дня практически у всех людей появлялась возможность участвовать в жизни общества, и каждый мог выбирать, быть ему активным гражданином или вести исключительно частную жизнь. Каждый взрослый человек, независимо от расы, религии, собственности, пола и даже образования, получил право избирать (участвовать в решении общественных вопросов) и быть избранным (т.е. участвовать в коммуникации по поводу общественных проблем за счет самого общества).

В наше время нам придется искать свое решение этой проблемы, и оно уже ищется, варианты обсуждаются и дискутируются.

В XVIII веке членов гражданского общества можно было визуально опознать по накрахмаленным парикам, камзолам, бриджам с чулками. Санкюлоты в длинных штанах и ботинках к общественной коммуникации не допускались.

В бурном XIX веке даже рабочие, претендующие на гражданское участие, носили цилиндры и сюртуки.

В ХХ веке отличаться по внешнему виду стало дурным тоном, рабочие принципиально отказались подражать в одежде высшим паразитическим классам, которым пришлось с этим смириться, и к концу тысячелетия все без разбора носили джинсы и отказались от галстуков. Дресс-код сохранился только для служащих в рабочее время, будь то в частной фирме или в парламенте. Впрочем, это мелочи.

Главный вызов гражданскому обществу в эпоху постмодерна был связан с отказом от идеалов Просвещения.

Со времен напудренных париков и камзолов просветителей XVIII века гражданское общество неразрывно связано с образованием и критическим мышлением.

Нет критического мышления — нет гражданского общества. Рабочие XIX века интенсивно учились. Капиталисты учили их грамоте и специальным навыкам, а сами рабочие учили марксистскую и социальную теорию, право, гуманитарные дисциплины. «Учиться коммунизму настоящим образом» — Ленин не сам придумал. Это наследие революционного века. Чтобы получить возможность участвовать в общественной коммуникации, нужно было тянуться за мыслящими лидерами, учиться и владеть языком ведения общественной коммуникации.

Высшие классы просвещали и подтягивали всех остальных до своего уровня в полном соответствии с идеалами философов и мыслителей Просвещения. Эпоха Просвещения имеет еще одно название — модерн. «Модерн» переводится как «современность». До самого конца ХХ века модерном, или современностью, называлось именно это — следование идеалам Просвещения.

Впервые от идеалов Просвещения отказалась русская интеллигенция — народники. Вместо того, чтобы подтягивать низшие классы до своего уровня, народники стали идеализировать сам народ, его «природную мудрость», его чувство справедливости. Произошла кардинальная смена идеалов. Идеалом стало не рафинированное критическое мышление просветителей, а иррациональная «народная мудрость». А потом большевики стали опираться на «присущее» пролетариату «классовое чутье», практически так же, как нацисты идеализировали «голос арийской крови».

В Европе отказ от идеалов модерна-Просвещения был осуществлен постмодернизмом. И этот отказ связан с переинтерпретацией понятия и категории «критическое мышление».

Участие в обсуждении общественных проблем невозможно без соответствующего образования, компетентности и подготовки. Эта компетентность достигается в освоении современного уровня знания об общественных проблемах, а подготовка проявляется в критическом отношении ко всем версиям, гипотезам и предложениям. То есть, необходимо ЗНАТЬ. То, что знаешь, нужно ПОНИМАТЬ и понятое подлежит АНАЛИЗУ и КРИТИКЕ.

И только при наличии знания, понимания, анализа и критики можно приступать к оценке и принятию решения.

Тоталитаристские идеалы нацистов и большевиков абсолютизировали «прямое действие», т.е. оценку и решение без ЗНАНИЯ, ПОНИМАНИЯ, АНАЛИЗА и КРИТИКИ, а сразу — на основе «голоса крови» или «классового чутья». За скороспелыми оценками и решениями должно было следовать моментальная реализация решений.

Именно поэтому тоталитарные режимы ненавидят демократию. Она для них представляется помехой быстрым оценкам, решениям и действиям. Также они ненавидят и парламентаризм, который с их точки зрения, «сплошная говорильня».

Постмодернизм не имеет ничего общего с нацизмом и коммунизмом, хотя большинство постмодернистских мыслителей придерживаются левых взглядов.

Постмодернизм отказывается от знания, понимания, анализа и критики в пользу идеалов политкорректности и равенства всех и любых мнений.

При этом одним из основных своих принципов постмодернисты объявляют критическое мышление. Но под критическим мышлением они понимают несколько иное, нежели Кант и просветители — сомнение в идеалах модерна и Просвещения и поиск противоположных этим идеалов. Критика постмодернистов направлена против любых абсолютов, на каждое позитивное утверждение они должны предложить его антиномию. Каким бы ни было суждение — может быть и иное.

В эпоху постмодерна критическое мышление снова становится специфическим умением узкого слоя интеллектуалов, не носящих париков, но одевающихся как санкюлоты.

А зачем критическое мышление рабочим, инженерам, госслужащим. Зачем сантехнику или трактористу критическое мышление?

Разница в интерпретации критического мышления проявляется в том, на что направлена критика.

Левый постмодернистский интеллектуал критически относится к традиционным ценностям и консервативным установкам сантехников, трактористов, фермеров. И вообще ко всем традиционным и консервативным ценностям, установкам и идеалам.

Модерный интеллектуал (просветитель) направляет критику в первую очередь на способность суждения, на свои собственные представления, на онтологические сущности чистого разума и практические выводы обыденного и профессионального сознания.

Интеллектуалу критическое мышление необходимо для сомнения в идеалах и ценностях своего времени. Не прошлого, древнего и традиционного, хотя и это тоже, но в первую очередь — сомнение в мнениях и представлениях своего времени, в установках своих современников, т.е. своих собственных.

Вот именно это качество, это умение в открытом и гражданском обществе является всеобщим, т.е. необходимым и профессору философии, и сантехнику — сомнение в том, что знаешь и думаешь сам.

Постмодернист критикует идеалы модерна, но не свои собственные, и сантехнику предлагает то же самое — не критикуй собственное мнение, ты в полном своем праве, все мнения одинаково ценны и твое тоже. Разумеется, если мнение сантехника не сильно различается с мнением профессора-посмодерниста.

В выбранном жанре и в этой форме я могу ограничиться только слегка утрированной констатацией противопоставления идеалов модерна и постмодерна.

Особенно ярко это противопоставление проявляется не в академических текстах, а в общественной практики, в политике и гражданских движениях.

Если еще в первой половине ХХ века философы, интеллектуалы, журналисты, популяризаторы науки и лидеры мнений подтягивали мнения обывателей до уровня высших достижений своего времени, то к концу века стали поступать ровно наоборот. Любому писателю, что в литературе, что в философии, что в политике, стали рекомендовать прислушаться к тому, что «думает народ».

То есть, вместо подтягивания общественного мнения до понимания лидеров, начинают опускать лидеров до среднего уровня и мнения большинства.

Просветители модерна вели игру на повышение, они не только ориентировались сами на высшие достижения в науке, философии и политике, но ориентировали и направляли общественное мнение, обыденную культуру от среднего уровня к высшему.

Интеллектуалы постмодерна сами стремятся спуститься к среднему уровню и одергивают каждого, кто пытается над ним подняться. Это проявляется во всех областях культуры, от популярной музыки и кассового кино до политических учений и самой философии.

В политике это вызвало преобладание популизма во всех развитых странах Европы и Америки.

В науке и философии это ведет к изоляции интеллектуалов в академическом гетто.

Для гражданского общества идеалы постмодерна означают полную деградацию и сведение общественной коммуникации к локальному активизму и ригоризму Grassroots.

Читайте также:

• Гражданское общество — часть 1

• Гражданское общество — часть 2

• Гражданское общество — часть 3

• Гражданское общество — часть 4

• Гражданское общество — часть 5

• Гражданское общество — часть 6.1

• Гражданское общество — часть 6.2

• Гражданское общество — часть 7

• Гражданское общество — часть 8

• Гражданское общество — часть 9.1

• Гражданское общество — часть 9.2

• Гражданское общество — часть 10.1

• Гражданское общество — часть 10.2

• Гражданское общество — часть 10.3

• Гражданское общество — часть 11

Текст впервые был опубликован в блоге Владимира Мацкевича в Фейсбуке: