Главной темой последних дней в Беларуси стало освобождение из тюрьмы известного правозащитника Алеся Беляцкого. Является ли это событие приметой очередного заигрывания беларусских властей с Западом? Стоит ли ожидать некой либерализации обществу и не приведет ли она к очередному витку репрессий? «Сдала» ли Европа гражданское общество Беларуси в угоду текущим геополитическим задачам?

«Беларусский журнал» задал вопросы методологу Владимиру Мацкевичу.

— Почему власти отпустили Беляцкого? И почему именно сейчас?

— Я очень рад, что Алесь на свободе. Хотя «на свободе» — это не совсем верное определение. Беляцкий не в тюрьме, он среди нас. А мы все — отнюдь не на свободе. Свободы в стране нет. В стране остаются политзаключенные, они фактически «отдуваются» за всех нас, и это нас ко многому обязывает. Освобождение Алеся вынуждает нас подумать, а что же мы все сделали для того, чтобы его выпустили из тюрьмы. И мы должны признать, что и сделали мы мало, и возможностей на что-то повлиять у нас практически не было. Думаю, заключенные бобруйской колонии, в которой сидел Алесь, тоже хотели, чтобы он вышел на свободу, но никаких возможностей повлиять на его освобождение у них не было. Примерно так же и со всеми нами.

При этом мы все — не только заключенные этого режима, но и тюремщики. Ведь политические заключенные сидят не только по воле властей, но еще и с молчаливого согласия беларусского общества. Не имея четких моральных установок, мы все позволяем властям делать то, что они делают с нашей страной.

— А что влияет на решение властей? Является ли это элементом пресловутой «торговли с Западом»?

— Признаки «заигрывания с Европой», на самом деле, видны. Но Беляцкого могли отпустить вполне и без этого «заигрывания». Авторитарная власть в нужные для нее моменты демонстрирует жестокость и милость. Баланс между милостью и жестокостью — обычный инструмент диктаторов, при помощи которого они утверждают свою власть. Диктатор мог бы отпустить кого-то из политзаключенных даже без торговли с Западом, а просто демонстрируя, что он — полновластный хозяин: мол, захочу — посажу, захочу — отпущу. Таким образом он показывает, что имеет абсолютную власть в стране и волен вершить судьбы по своему усмотрению.

— Алесь сам говорил, что его освобождение стало возможным благодаря постоянному вниманию к нему со стороны гражданских активистов и независимой прессы в Беларуси, а также давления на беларусские власти со стороны международных структур и правозащитных организаций...

— Я уверен, что Алесь говорил искренне, он признателен людям, которые не отступились, думали о нем, пока он был за решеткой, поддерживали его, пытались хоть что-то делать, чтобы его освободили. Но это не значит, что его освобождение стало следствием этих действий. Шаман может камлать, чтобы вызвать дождь, но нужно быть совершенно дремучим человеком, чтобы верить, что дождь в итоге является результатом этих танцев с бубном. Я лично не вижу прямой связи между усилиями гражданского общества по освобождению Беляцкого и тем, что он вышел из тюрьмы. Если усилия гражданского общества являлись бы причиной, тогда и все остальные политзаключенные должны были бы на свободе. А они по-прежнему за решеткой.

— В этом виноваты существующие в стране условия или просто гражданское общество в Беларуси такое слабое?

— Мы слабые. Разрозненные. Только солидарность и согласованность действий могло бы быть эффективным. Давайте посмотрим, как мы все боролись за освобождение Беляцкого, а теперь боремся за освобождение Статкевича и остальных политзаключенных. Нет единой, общей, продуманной кампании, ни на национальном уровне, ни на международном. Время от времени кто-то делает заявление, кто-то объявляет какую-то кампанию, кто-то проводит пикет, но все остальные в этот момент заняты чем-то другим. Для того чтобы наши действия были эффективными, нужно делать это вместе и одновременно.

Представьте себе хор, который вместо того, чтобы грянуть что-то вместе, разбивается на дуэты и трио, разбредается по углам. Вроде бы каждый по отдельности поет талантливо и красиво, но эффекта ноль.

Поглядите, что произошло на Майдане? Что, до него в Украине не было этих миллионов противников Януковича? Были. Но пока они все не собрались на Майдане и не сказали свое веское слово, он оставался у власти.

— Давайте вернемся к «заигрыванию» с Европой. Не возвращаемся ли мы в ситуацию 2008-2009 года или есть принципиальные отличия?

— Дважды войти в одну и ту же реку нельзя. Но схема действий остается той же самой. Европа в данный момент понимает, что с опорой на оппозицию и гражданское общество она не добьется от беларусского режима диалога. Поэтому она сейчас, по сути, жертвует своими сторонниками, проевропейскими силами внутри Беларуси, чтобы получить хоть какую-то возможность разговаривать, и соглашается на то, что этот разговор будет вестись без активного гражданского общества: Беларусской национальной платформы, оппозиционных сил, участников «Европейского диалога по модернизации». Мы, по сути, выкинуты за борт европейцами. Это факт, который уже подтверждается рядом конкретных действий.

К примеру, возьмем Концепцию устойчивого развития Беларуси, которая разрабатывается ООН. Подобные документы должны разрабатываться с участием гражданского общества, и ООН про это говорит властям Беларуси. Власти же им на это отвечают: знаете, вот эти «Зеленая сеть», «Экодом» или активисты, которые борются против строительства АЭС, нам не нужны, но мы вам найдем «гражданское общество». И находят. В итоге, тендер на разработку Концепции устойчивого развития Беларуси выигрывает «мертвая», де-факто не существующая организация — Беларусское географическое общество.

То же самое происходит и с «Европейским диалогом по модернизации с Беларусью». Те организации и эксперты, которые имеют представление о том, что делать с этим диалогом и, собственно, с модернизацией Беларуси, имеют цели и реальные предложения, в итоге оказались отодвинутыми. Теперь нам говорят: «Ладно, ребята, вы дальше ковыряйтесь в своей песочнице, а мы запускаем другую фазу диалога. Назовем ее «временной фазой» и будет разговаривать с режимом, но вас там не будет». А кто будет? А будут те, кого режим подсовывал евросоюзовским чиновникам — вроде бы общественные, негосударственные структуры, но покладистые и послушные. И Европа на это соглашается.

— А что ей остается делать? Уже несколько лет нет никаких сдвигов, власти упорно и последовательно не желают говорить с гражданским обществом...

— Нужно уметь говорить жестко и отстаивать свои позиции. Габриэль Гарсия Маркес как-то написал гениальную фразу: «Сегодняшняя грязь возникает из вчерашней пыли». Вы можете сегодняшнюю грязь высушить, она превратится в позавчерашнюю пыль, но завтра она опять станет грязью. Поэтому откат ни к ситуации 2010 года, ни к ситуации 2008-го принципиально ничем не отличается. Ведь 2010 год стал возможен благодаря самообману 2008-го.

— То есть Европа опять самообманывается и в 2015-м году снова получит 2010-й?

— Да. И гражданское общество самообманывается, так что 2010-й мы все получим по полной программе. Не меняя природу режима, мы не можем ждать от него каких-то других, принципиально иных действий. Фактически, Европа сейчас решает вовсе не задачу демократизации Беларуси или приближения ее к Европе. Она решает задачи текущего момента, связанные с ослаблением напряженности и стабилизацией ситуации в регионе. Беларусь в этом плане важна. Если она вместе с Казахстаном в рамках ЕврАзЭс присоединятся к действиям России против Украины, то это приведет к еще большей эскалации конфликта и напряженности в регионе. Поэтому европейской дипломатии сейчас важно вырвать Беларусь из-под мощного влияния России, чтобы Беларуси не было в «кольце», в которое берется Украина.

Поэтому всё больше и больше вопросов к гражданскому обществу Беларуси. Если ничего не изменится и оно останется разрозненным и неконсолидированным, ждать перемен в стране не приходится.