Не обращать внимания на нарушения прав человека Евросоюз не может, но и делать их предметом обострения отношений с беларусским режимом в нынешней геополитической ситуации не станет.

Целый год власти отлавливают поодиночке фрилансеров и душат их штрафами. Руководителя Центра правовой трансформации (Lawtrend) Елену Тонкачеву высылают из Беларуси за превышение скорости. Военного обозревателя еженедельника «Белорусы и рынок» Александра Алесина бросают в тюрьму КГБ по обвинению в шпионаже. Чем ближе президентская кампания, тем выше градус напряжения в беларусском обществе.

Однако арест (или задержание?) Александра Алесина стоит особняком — до сих пор нет даже официального подтверждения его попадания в застенки КГБ.

Что стоит за усилением давления на гражданское общество? Во всем ли виновата приближающаяся президентская кампания?

На вопросы Службы информации «ЕвроБеларуси» отвечает глава Рады Международного консорциума «ЕвроБеларусь» Владимир Мацкевич.

— КГБ арестовал военного обозревателя еженедельника «Белорусы и рынок» Александра Алесина. По непроверенной информации, журналиста обвиняют в шпионаже. Напрашивается очевидная версия, которая объясняет водворение журналиста в «американку» — ответ литовским спецслужбам, которые раскрыли беларусскую агентурную сеть в Литве.

— В работе спецслужб есть своя специфическая логика. Часто на действия спецслужб в одной стране спецслужбы другой страны, чьи интересы затронуты, предпринимают ответные действия, не считаясь с тем, происходили события или не происходили, виновен человек или не виновен. На разоблачение агента в одной стране следует практически обязательная высылка дипломата той страны, которая разоблачила шпиона.

Арест (или задержание?) Алесина могут быть ответными мерами, но в таком случае это означает только одно: сам Алесин ни при чем, он стал жертвой. Чтобы такого не случалось, и нужен жесточайший контроль гражданского общества за действиями спецслужб, чтобы невиновные люди не становились жертвами шпионских игр.

— Неделю после ареста молчали все: родственники, коллеги и КГБ. Хотя не помню еще случая, чтобы попавшую в лапы наследников Дзержинского жертву отпускали через трое суток. О чем все молчат?

— Молчание заслуживает отдельного внимания. Если арест произошел не спонтанно, если предпосылки для этого готовились заранее, за несколько месяцев, спецслужбы могли запугать семью, взять подписку с работодателя — только этим можно объяснить их молчание. Но тогда мотивация и семьи, и работодателя, и коллег понятна — не навредить.

Мы живем в закрытом обществе, где не только спецслужбы засекречены, но существует целая куча государственных засекреченных структур. И такие случаи являются следствием закрытости общества.

Все мы помним ксендза Лазаря, который несколько месяцев провел в тюрьме КГБ по обвинению в шпионаже, но освобожден без предъявления обвинения. Спецслужбы не любят признавать свои ошибки.

10-дневный срок задержания Алесина, отпущенный законом, истекает уже сегодня. Я не уверен, что спецслужбы отпустят Алесина, но если есть шанс на его освобождение, именно этим шансом пытаются воспользоваться и семья, и работодатель, и коллеги.

— За 2014 год зафиксировано более 20 случаев преследования фрилансеров, руководителя Центра правовой трансформации (Lawtrend) Елену Тонкачеву высылают из Беларуси, журналиста Александра Алесина бросают в тюрьму КГБ по обвинению в шпионаже. Это разрозненные события либо звенья одной цепи?

— Скажу честно: фактов, позволяющих соединить все три события в одну цепь, у нас нет.

Мы можем только гадать о причинах, сводить происходящее к банальным репрессиям «кровавого режима». Естественно, арест Алесина является следствием сложившегося в Беларуси режима.

Но все эти факт я бы рассматривал по отдельности, даже не связывал бы с началом предвыборной президентской кампании. Хотя репрессии действительно усиливаются. Но если в течение нескольких месяцев не происходят задержания, аресты, репрессии, это совершенно не значит, что режим изменился. И, наоборот, за задержаниями и арестами не следует видеть усиление режима.

По каждому отдельному случаю нужно разбираться отдельно, это должно стать моральным принципом, потому что за каждым случаем стоит судьба конкретного человека.

— Но вы не исключаете, что все эти события вызваны подготовкой к президентской кампании.

— Не исключаю, но даже в этом случае я бы не стал на этом объяснении останавливаться. Журналистов в стране много, но для репрессий выбирают отдельных людей. Если под удар подпадает авторитетный журналист, профессиональная деятельность которого привлекает внимание спецслужб на протяжении многих и многих лет, и который вдруг, после десятилетий работы, становится шпионом, — это смешно.

— Евросоюз уже никак не реагирует на нарушения прав человека в Беларуси. Значит, у режима Лукашенко руки развязаны — война все спишет? Т.е. ЕС действует по принципу «лучше диктатура, чем еще один очаг напряженности»?

— Так или иначе, реакция Евросоюза следует на факты нарушения прав человека.

Однако сегодня Евросоюз не делает акцент на нарушениях. Поэтому опасность для активных противников режима, независимых журналистов, здравомыслящих людей сейчас гораздо выше, чем во времена, когда отношения между Евросоюзом и официальным Минском определяли политзаключенные. Не обращать внимания на нарушения прав человека Евросоюз не может, но делать их предметом обострения отношений с режимом не станет — в силу прагматических взглядов и новой политической доктрины.

Лукашенко всегда прощупывает зону допустимого, что ему может сойти с рук, а что нет, но всегда есть угроза перегнуть палку. Но нам-то от этого не легче: подвергаются репрессиям политзаключенные Лобов и Гайдуков, дамоклов меч висит над всеми фрилансерами, которых могут в любой момент объявить тунеядцами, преследуется Алесин. Их судьба зависит не столько от реакции Евросоюза, сколько от позиции гражданского сообщества, в том числе, профессионального сообщества журналистов, к которому принадлежит Алесин.

Журналистское сообщество попало в очень тяжелую ситуацию: не хочет навредить коллеге, но не может и не реагировать. Лукашенко имеет целую армию аналитиков, спецслужб, которые просчитывают границы допустимого, а нам, гражданскому обществу, приходится делать это поодиночке. Попытки институализировать гражданское общество, добиться представительства журналистов в Национальной платформе прежде не встречало понимания у журналистов. Сейчас вступиться за Алесина практически некому, кроме Беларусской ассоциации журналистов (БАЖ), у которой явно недостаточно сил, поскольку не решен вопрос «допустимого шума».

Гражданскому обществу нужна сила, структура, влиятельная и сильная, способная оперативно и адекватно реагировать на подобные вызовы.