Текущий конфликт между Беларусью и Россией может развиваться как по жесткому, так и по мягкому варианту. Какой из них наиболее вероятен?

Последнее обострение в отношениях Минска и Москвы вызвало самую широкую волну информационного освещения и самый острый накал публичных дебатов по поводу возможного разрешения конфликта — за всю историю беларусско-российских отношений. В создании плотного информационного потока поучаствовали не только беларусские и российские медиа, эксперты и политические персоны разного уровня, но и западные медиа, аналитики и политики.

Такое внимание необычно тем, что разворачивающийся конфликт по своей сути не является чем-то экстраординарным в отношениях двух стран. Все, произошедшее в 2016 году и происходящее в нынешнем году, мало чем отличается от традиционной схемы разворачивания конфликтов, имевших место в прошлом: в 2003-м, 2006-м, 2007-м, 2009-м, 2010-м, 2011-м и 2014-м годах. Пожалуй, необычным является только геополитический контекст, в котором происходит очередное столкновение. Эспансионисткая политика России, продолжающаяся военная агрессия против Украины и накал информационной войны задают такой фон, когда любые события получают несвойственный им резонанс и заостренные интерпретации. В этом контексте медийная картина существенно расходится со складывающейся в реальности ситуацией.

Для обоснования этой точки зрения необходимо ответить на несколько вопросов:

• Каковы реальные основания беларусско-российских отношений, а также почему эти отношения изначально несут в себе зерно конфликта?
• Какова традиционная схема возникновения и разрешения конфликтов в отношениях Беларуси и России?
• В чем состоит изменение контекста отношений Беларуси и России после украинской революции и начала военной агрессии России против Украины?
• В чем суть и какова последовательность разворачивая актуального конфликта?

Ответы на эти вопросы позволят прояснить ситуацию и обозначить возможные способы разрешения продолжительного напряжения в отношениях между Беларусью и Россией.

Формула отношений Минска и Москвы

Общая формула отношений Минска и Москвы с середины 1990-х годов состоит в том, что Беларусь обменивает часть своего суверенитета на экономические выгоды от России. Беларусь фактически отказалась от политики укрепления собственной независимости и добровольно сохранила свою привязку к политическому, экономическому и культурному пространству России. В конкретных терминах это означает, что Беларусь частично ограничила свой суверенитет в областях:

• внешней политики (общая граница, отказ от сближения с ЕС и НАТО, безусловная поддержка позиции России в международных структурах и т.д.);
• экономики (привязка к российскому рынку, общее таможенное пространство, участие в общем экономическом пространстве, общая политика таможенных тарифов, отказ от приватизации собственных предприятий в пользу иностранного капитала и т.д.);
• энергетики (отказ от политики укрепления энергетической независимости и существование за счет российских источников энергии);
• культуры (ограничение развития беларусской культуры, ограничение сферы использования беларусского языка и оборота продуктов независимой беларусской культуры, культивирование мифов «общности истории Беларуси и России», «невозможности существования вне дружбы с Россией» и т.п.);
• военной и оборонной политики (согласованная с Россией оборонная доктрина, российские военные объекты на территории Беларуси, совместная региональная группировка войск, единая система ПВО и т.д.).

Такая политика Беларуси несет для нее существенные потери, прежде всего в терминах альтернативных издержек — из-за постоянного откладывания ряда необходимых для независимой страны реформ. Для Беларуси складывается ситуация своеобразной «задержки в развитии»: доминирующая ориентация на Россию не позволяет в достаточной мере диверсифицировать торговлю, перейти на новые технологии, реструктуризировать предприятия, привлечь большее количество иностранного капитала, найти свою нишу в глобальной экономике и т.д. Помимо этого, Беларусь теряет возможности укрепления национально-культурной независимости и национальной идентичности, что стало заметной проблемой в условиях экспансии «Русского мира» и консциентальной войны (войны за сознание и идентичность). Эти издержки несут почти объективный характер, по крайней мере, настолько насколько можно говорить об объективном существовании особых национальных интересов каждой страны.

Негласный контракт в отношениях Беларуси и России состоит в том, что последняя должна возмещать эти потери в виде экономических субсидий и преференций для Беларуси. В основном, для косвенного субсидирования используются четыре механизма:

1. Свободный доступ беларусских товаров на российский рынок (так сложилось, что в основном это товары пищевой промышленности);
2. Поставка российской нефти для модернизированных предприятий беларусской нефтеперерабатывающей отрасли без пошлины или со сниженными пошлинами. Это позволяет реэкспортировать в ЕС продукты переработки нефти, что составляет около 60% беларусского экспорта на Запад;
3. Сниженные цены на газ для беларусских промышленных предприятий, что позволяет им производить конечную продукцию по более низким ценам (и продавать ее на российский рынок);
4. Кредитование беларусского правительства (в случае необходимости).

Иронически эта формула отношений со времен первого президента России Бориса Ельцина называется: «Нефть в обмен на поцелуи», или более точно ее можно обозначить как торговлю символическими акциями беларусского суверенитета в обмен на реальные экономические преференции.

Заклятая дружба

Проблема в сложившейся формуле беларусско-российских отношений состоит в том, что, во-первых, она не соответствует объективным национальным интересам ни Беларуси, ни России:

• объективно Беларусь заинтересована в большей независимости, кто бы ни стоял во главе страны;
• объективно Россия заинтересована в сохранении контроля над постсоветским пространством, кто бы ни стоял во главе России.

Россия не может давать Беларуси столько субсидий, сколько ей нужно для обеспечения ее реальной независимости и покрытия всех потребностей в развитии. Беларусь не может «продать» России столько суверенитета, сколько нужно России для полного контроля над ней.

Во-вторых, не существует рынка обмена «акций суверенитета» на «экономические преференции» — цена этого обмена не может быть фиксированной, никто не знает сколько «нефти» нужно отдать за «один поцелуй».

Эти факторы обрекают стороны на существование в постоянном конфликте, что выражает в периодических энергетических, торговых и информационных войнах.

Традиционная схема конфликта состоит из нескольких этапов:

Шаг 1. Начало конфликта:

• Одна из сторон выражает неудовлетворенность сложившимся статус-кво и хочет большего («вхождение Беларуси в состав России шестью областями», признание независимости Южной Осетии и Абхазии, равнодоходные цены на газ, изменение пошлин на нефть и т.п.);

и/или

• Изменение внешней конъюнктуры приводит к нарушению баланса в отношениях (экономический кризис, падение цен на нефть на мировом рынке, развитие инфраструктуры транзита энергоресурсов (строительство «Северного потока»), введение санкций против России и российских санкций против Украины и т.п.);

и/или

• Одна из сторон нарушает правила «негласного контракта» (Россия в одностороннем порядке меняет правила доступа на российский рынок или Беларусь продает товары на российский рынок в обход существующих правил).

Шаг 2. Одна из сторон требует пересмотра контракта, в связи с изменением статус-кво:

• Позиция Беларуси: нам нужно больше субсидий за то же самое (больше денег за транзит, больше нефти по меньшей цене, газ по сниженной цене и т.д.);
• Позиция России: нам нужно больше лояльности за то же самое (признание независимости Южной Осетии и Абхазии, введение общей валюты, поддержка российских контрсанкций в отношении ЕС и санкций против Украины, размещение на территории Беларуси российской военной базы и т.д.).

Шаг 3. Информационная война:

• Стороны обмениваются резкими заявлениями: беларусские медиа выпускают антироссийские материалы (с месседжем: «Мы для них братья, а они с нами так обращаются»), российские — антибеларусские (с месседжем: «Хватит кормить этих неблагодарных нахлебников»);
• В информационную войну включаются эксперты и публичные политические фигуры среднего уровня;
• Цель информационной войны — обосновать свою позицию и обеспечить поддержку своего населения недружественных действий в отношении «братского народа» в условиях высоких взаимных симпатий рядовых беларусов и россиян.

Шаг 4. Антиинтеграционные действия Беларуси:

• Беларусь восстанавливает часть своего добровольно ограниченного суверенитета (замораживает подписание очередных интеграционных документов, не является на заседания интеграционных структур типа ОДКБ или ЕАЭС, вводит элементы контроля на беларусско-российской границе, имитирует самостоятельность во внешней политике, начинает «диалог с Западом» и т.п.).

Шаг 5. Торговая или энергетическая война:

• Россия лишает Беларусь части преференций (урезает поставки нефти, ограничивает доступ товаров на российский рынок и т.п.).

Шаг 6. Попытки урегулирования:

• Начинается плотная межправительственная коммуникация, обычно в виде встреч представителей правительств или визитов правительственных групп в Россию или в Беларусь.

Шаг 7. Демарш президента Беларуси:

• Если правительствам не удается урегулировать ситуацию, то конфликт переходит на уровень глав государств. Обычно, начинает Лукашенко, выступая с рядом резких заявлений по поводу политики России, но никогда против Путина.

Шаг 8. Встреча глав государств и урегулирование вопроса:

• Лукашенко и Путин встречаются и договариваются о новой формуле отношений.

Шаг 9. Завершение конфликта:

• Все недружественные действия прекращаются, стороны делают вид, что ничего вообще не было.

Текущий конфликт ничем не отличается от этой традиционной схемы, и сейчас его развитие находится на шаге перехода ситуации на уровень глав государств.

Изменение контекста

При другом внешнем фоне событий текущий конфликт не получил бы и десятой доли того внимания, которое есть сегодня. Однако с 2014 года изменился геополитический контекст отношений. Россия начала вести экспансионистскую политику распространения «Русского мира» и восстановления империи на постсоветском пространстве.

Это сильно напугало Беларусь, которая оказалась в кризисной ситуации из-за отсутствия инструментов сопротивления этой экспансии. С этого времени начинаются слабые попытки укрепления национальной идентичности («мягкая беларусизация»), слабые попытки восстановления отношений с ЕС и т.п.

С одной стороны, традиционные противоречия обострились сами собой: России нужно больше «беларусского суверенитета», а Беларусь не хочет и не может его отдавать. С другой стороны, агрессивная политика России в последние годы также привела к тому, что любые ее действия начинают приобретать экспансионисткую окраску. К России привлечено пристальное внимание, и то, что раньше воспринималось как рядовой межгосударственный конфликт, сегодня вырастает до масштабов подготовки к оккупации Беларуси.

Актуальный конфликт

Текущая энергетическая война — это эпизод в обострении противоречий в традиционной формуле отношений.

Для более глубокого понимания необходимо вернуться к действиям России в 2014-2015 годах. Естественно, никто в России и не подумал согласовывать с союзной Беларусью ни оккупацию Крыма, ни введение санкций. Но последствия этих действий — обмен санкциями между ЕС и Россией, Россией и Украиной, сокращение российского рынка, падение цен на нефть — имели серьезные последствия для Беларуси.

Во-первых, ужимающийся российский рынок и падение цен на нефть привели к сокращению доходов Беларуси, и так находящейся в условиях экономического кризиса.

Во-вторых, Украина — это третий торговый партнер Беларуси. Соответственно, любые проблемы с экономикой Украины имеют последствия для взаимной торговли. Беларусь не может без ущерба для собственной экономики присоединяться к санкционной политике России ни против Украины, ни, тем более, против своего второго торгового партнера — ЕС. Это было бы возможным, если бы Россия согласилась компенсировать эти потери (желательно, вдвойне), но она это делать не согласна.

В-третьих, экономические проблемы Беларуси толкают ее к реализации любых возможностей извлечения дохода, и если санкции России против ЕС и Украины дают такую возможность (реэкспорт произведенной в ЕС или Украине и переработанной в Беларуси продукции), то это рассматривается вполне допустимым. Беларусь будет продавать свою продукцию хоть чертям в аду, если они будут платить в конвертируемой валюте.

Актуальный конфликт развернулся в начале 2016 года, когда Беларусь начала существенно терять в доходах, из-за того что цены на газ на мировом и на российском рынке стали падать, но ввиду предыдущих договоренностей Беларусь все равно получала газ по цене в 130 долл. США за 1 тыс. кубометров, хотя для российских потребителей цена составляет (70-90 долл. США). Это в Беларуси посчитали несправедливым и потребовали пересмотра всего пакета соглашений по нефти и газу.

Россия не согласилась на это, поскольку считает поведение Беларуси недостаточно лояльным России (относительно независимая позиция по Украине, отказ от поддержки российских санкций, рост сотрудничества с ЕС, отказ на размещение российской военной базы, поставка на российский рынок санкционных европейских товаров под видом беларусских и т.п.). Россия захотела надавить на Беларусь и заставить ее быть более лояльной: настаивает на платежах за газ по старой формуле и начала сокращать поставки нефти, что ударило по беларусской нефтянке и валютной выручке от реэкспорта нефти. Кроме того, Россия начала торговую войну, ограничив доступ для ряда беларусских товаров на российский рынок (в частности, молочной и мясной продукции), ввела пограничную зону с Беларусью и в одностороннем порядке изменила порядок пересечения границы для иностранцев.

Ответные действия Беларуси начинают затрагивать вопросы лояльности России по принципу: раз вы не хотите платить за лояльность, мы и будем нелояльными. В Беларуси начинают преследовать пророссийских пропагандистов (авторов «Регнума»), на официальном уровне резко высказываются по поводу антибеларусских заявлений российских публичных фигур (например, директора Российского института стратегических исследований), дают больше свободы для независимой беларусской культуры, начинают антироссийскую кампанию в СМИ (критика недружественных мер против беларусского экспорта и т.п.) и пр.

Когда Россия не идет на уступки и продолжает давить, в ход пускают «тяжелую артиллерию» и начинают «вести огонь» по наиболее чувствительным для России моментам, а именно: интеграционные процессы и ЕАЭС; и заявления спикера беларусского парламента про неэффективность ЕАЭС, и неявка Лукашенко на саммит ЕАЭС — это действия в этом направлении. Беларусь начинает проблематизировать сущностные вопросы ЕАЭС, тормозя и блокирую некоторые решения (принятие Таможенного кодекса), стараясь играть на центробежных тенденциях в ЕАЭС и недовольстве его членов политикой России. В конце концов, Лукашенко выступил с 7-часовой филлиппикой против России.

Теперь идет «война нервов» в ожидании встречи глав государств, без которой разрешить конфликт уже не удастся.

Дополнительный накал возникает из-за использования в конфликте инструментов российской пропаганды и батальонов наемных интернет-троллей. Например, Россией была запущена волна дезинформации о том, что, в соответствии неким секретным соглашениям с ЕС, Беларусь якобы будет принимать сирийских беженцев. В том же русле игры против Беларуси используется тема «литвинства» — как попытка внести раскол между патриотически настроенными беларусами.

Что будет дальше?

Россия будет стараться давить на Беларусь, лишая ее экономических преференций. Но у Беларуси есть запас прочности, и, в конечном итоге, Россия не хочет выхода Беларуси из зоны своего влияния. Это ставит определенные пределы для российского давления.

Беларусь будет «играть на нервах», проводить «мягкую беларусизацию», «строить козу» в интеграционных играх России, заигрывать с Западом и использовать конфликт с Россией как аргумент в том, чтобы международные финансовые институты предоставили ей больше кредитов. В пределе могут быть и угрозы выхода страны из ЕАЭС.

В то же время, Беларусь не может пойти на реальное сближение с ЕС, поскольку это потребует от нее внутренних либеральных реформ, на которые режим Лукашенко не может пойти. Это ставит определенные пределы независимой политике Беларуси.

Варианты разрешения текущей ситуации

Жесткий вариант (и менее вероятный сценарий) — оккупация Беларуси.

Некоторые прорежимные аналитики (в частности, Юрий Царик и Арсений Сивицкий) раскручивают эту версию, но в основном для внешнего употребления. Это такая своеобразная пугалка для Запада с целью понудить его принять Беларусь такой, какая она есть.

Однако нельзя и полностью исключать подобный сценарий развития событий, поскольку он должен рассматриваться-просчитываться российской стороной, стремящейся к восстановлению империи.

России будет сложно осуществить вариант гибридной войны против Беларуси (а-ля оккупация Крыма): массированная информационная война против Беларуси, подрыв стабильности внутри страны, введение групп пророссийских боевиков и установление контроля над территорией. В отличие от Украины, в Беларуси более надежная система органов внутренних дел и государственной безопасности, которая способна подавить в зародыше любые попытки непонятных групп граждан проявлять политическую активность, а тем более разгуливать вооруженными.

Скорее, возможен другой вариант: установление параллельной военной администрации. Например, Россия якобы в ответ на усиление присутствия НАТО в регионе введет свои войска в Беларусь для защиты «Союзного государства Беларуси и России» и создаст что-то вроде «Беларусского военного округа». Лукашенко может остаться у власти, но управление вооруженными силами полностью перейдет под российский контроль (ну или в более мягком варианте — под контроль совместного беларусско-российского командования).

Мягкий вариант (и более вероятный сценарий) — заключение между Беларусью и Россией нового «негласного контракта».

Если Россия не решится на использование hard power (а вероятность этого довольно низкая), то стороны через несколько месяцев договорятся по новой формуле энергетико-экономического сотрудничества, и все успокоится.

Однако в долгосрочном режиме энергетические войны между Беларусью и Россией будут случаться еще не раз — до формирования единого энергетического рынка в рамках ЕАЭС в 2025 году и уравнивания цен на энергоносители. Торговые войны будут продолжаться до тех пор, пока стороны не станут вести сотрудничество на рыночных принципах без всей братски-идеологической подоплеки.

Об авторе:

Андрей Егоров — директор Центра европейской трансформации, магистр политических наук. Окончил отделение политологии и магистратуру по специальности «Политология» Беларусского государственного университета. В области политических исследований работает с 2001 года. Фокус исследовательских интересов: трансформация постсоветского пространства, гражданское общество, политические трансформации в Беларуси и регионе Восточного партнерства, европейские исследования.