В течение последних лет исследователи наблюдают снижение способности граждан Беларуси к совместным политическим и общественным действиям, к деятельному проявлению позиции и отстаиванию интересов.

Несмотря на растущее число петиций, публичных заявлений, сборов подписей приходится признать не только отсутствие воздействия этих инструментов на жизнь в стране, но и их слабый мобилизационный потенциал. Чаще всего они остаются способом заявления личной позиции, но не ведут ни к разворачиванию дальнейших совместных действий, ни к изменению ситуации. Общими тенденциями общественно-политической жизни являются не просто снижение политической активности, но и изменение структуры социальных связей и отношений, на которых может строиться солидарная активность.

Считается, что активисты общественных организаций (НГО) по определению, по природе своей более солидарная группа, обладающая неким ценностным единством, но так ли это в действительности? На что мы можем опираться и рассчитывать: на общность идентификаций, на ресурс взаимного доверия, на общность ценностей, символов, идей? Чего нам не хватает, чтобы мобилизовать имеющийся потенциал солидарности, перевести его из потенциального в актуальное состояние?

Центр европейской трансформации и Беларусский институт стратегических исследований презентовали результаты исследования потенциала солидарности в беларусском «третьем секторе».

По словам старшего аналитика Центра европейской трансформации Оксаны Шелест, примерно с 2006 года наблюдается «снижение способности граждан к совместным, эффективным политическим и общественным действиям, к публичному и деятельному проявлению собственной позиции и отстаиванию общих интересов». Так, имеет место снижение массовости поддержки традиционных форм проявления гражданской и социальной активности (акции протеста, митинги), появление «новых» форм — молчаливые акции, кампании сбора помощи для задержанных и политзаключенных, флеш-мобы и т.д. Вместе с тем, получают распространение формы, которые являются «скорее способом заявления личной позиции, чем ведут к разворачиванию совместных действий и к изменению ситуации (петиции, публичные заявления, сборы подписей и т.д.)».

Под солидарностью исследование понимает проявление связей и отношений между людьми, которое выражается в совместных неформальных и эмерджентных действиях (поддержка, помощь, присоединение) общественного (не производственного) характера, ведущих к отстаиванию общих интересов и достижению общих целей.

Исследование охватило некоммерческие организации, включенные в деятельность наиболее представительных и регулярных коммуникативных площадок НГО, тематических или национальных (Социальный форум, Фестиваль неформального образования, Ассамблея деловых кругов, Экологический форум, Форум беларусских правозащитников, Конференция Ассамблеи НДО, Конференция Беларусской национальной платформы). Основа выборки — 367 организаций, были отобраны 150 организаций, в каждой организации опрашивались «лидер» и «новичок». Планируемый объем выборки — 300 человек. С февраля по март 2014 года произошло 69 замен первоначально отобранных организаций (отказ от участия в опросе, невозможность выйти на контакт с организацией, прекращение существования организации и др. причины). Реализация выборки: опрошены представители 150 организаций. Итоговый объем выборки после проведения телефонного контроля и проверки качества заполнения инструментария: 286 человек.

Оксана Шелест отмечает, что темы и вопросы, которые тем или иным образом связываются с политической активностью, вызывают неоднозначную реакцию и сегментируют организации сектора. «Выделяется целый пласт организаций, которые избегают хоть какого-то соприкосновения с данной темой. Другая часть организаций готова если не к работе, то хотя бы обсуждению проблем и тем, связанных с политической жизнью страны, — отмечает Шелест. — Процесс исследования подтвердил некоторые общие констатации относительно состояния и особенностей развития «третьего сектора» в Беларуси. В частности, распространенность в беларусском «третьем секторе» явления «человек-организация», когда общественная организация, иногда даже сравнительно активная, заметная и имеющая историю, на самом деле состоит из одного человека. В крайнем выражении этого феномена один человек может являться единственным представителем и нескольких общественных организаций, а заодно и местных структур политических партий».

Около трети организаций в исследуемом сегменте «третьего сектора» за последние три года не приросли ни на одного нового члена. Пополнение остальных осуществляется, с одной стороны, за счет людей, не имевших ранее отношения к «третьему сектору», с другой — за счет членов других общественных организаций, причем доля этих двух источников практически одинаковая. Отмечается «высокая степень «профессионализации» беларусского «третьего сектора». 65% опрошенных определили себя в качестве «работающих» в «третьем секторе», и только 45% — в качестве «волонтеров», для 42% работа в «третьем секторе» является основным типом занятости. Почти пятая часть всех опрошенных (19,9%) — это люди, не имеющие больше никакой занятости (ни рабочей, ни учебной) и никаких источников доходов (даже фрилансерских и пенсионных), кроме деятельности в общественных организациях.

Старший аналитик Центра европейской трансформации Татьяна Водолажская сосредоточилась на оценке потенциала солидарности через анализ сходства или различия в восприятии и оценках значимых социальных и политических объектов (событий, персонажей, явлений, ценностей).

Было предложено 14 объектов для оценки, которые могут выступать толчком или основанием консолидации и солидарных действий, активно используются в общественно-политический риторике и деятельности:

• События, даты национальной гордости: 25 марта — 3 июля;
• Объекты культурной и ценностной идентификации: Беларусь — Европа;
• Ценности: права человека — стабильность;
• Стратегии действий: общественно-политический диалог — политический протест;
• Политические позиции: политический заключенный — президент;
• Социальные позиции: бизнесмен — чиновник;
• Персонажи поля формирования общественного мнения: интеллектуал — политик.

По всем объектам респонденты «использовали» всю шкалу: от 3 до -3. Разброс оценок (среднее квадратическое отклонение) — от 1,3 до 1,9 баллов. Каждый из объектов, не получая единодушной оценки, «делит» всю совокупность респондентов на группы, чьи оценки близки друг другу, а оценки разных групп значимо отличаются между собой (кластерный анализ). Наибольший дезинтегрирующий эффект — «Права человека», «Политик», «Президент», «3 июля» и «25 марта». Самое консолидированное отношение к «Европе» и «Интеллектуалу».

Кластерный анализ позволил выделить три группы потенциальной солидарности:

1. «Политизированные активисты» (17,6%);
2. «Скептики» (38,5%);
3. «Обыватели» (43,9%).

«Политизированные активисты» чаще остальных участвуют во всех видах проявления солидарности: публичных выступлениях — 44,4%, сборах подписей — 77,8%, акциях протеста — 36,1%.

Идентифицируют себя: с людьми своей национальности — 53%; с людьми, близкими по политическим позициям — 82,9%; с людьми, разделяющими убеждения и взгляды на жизнь — 86,1%.

У этой группы отмечен высокий потенциал солидаризации, опыт и готовность к совместным действиям в различных формах. Ориентирами такой солидарности выступают ценности прав человека, европейская направленность и неприятие форм государственного управления в Беларуси.

У «скептиков», если говорить о семантическом пространстве, все объекты «сдвинуты» к негативному полюсу. Наличие опыта участия в формах проявления солидарности:

• публичные выступления: «регулярно» — 11,6%; «часто» — 35,5%;
• акции протеста: «регулярно» — 11,8%; «часто» — 31,6%.

Идентифицируют себя: с людьми своей национальности — 20,5%; с людьми, близкими по политическим позициям — 50,0%; с людьми, разделяющими убеждения и взгляды на жизнь — 75,9%.

Избирательны и скептичны в случае призыва к широкой солидарности, особенно к солидарности в поле политическом (не связанном с конкретной деятельностью общественной организации).

У «обывателей» наблюдается соединение несоединимого: близкие оценки «3 июля» и «25 марта», «общественный диалог» и «политический протест», «права человека» и «стабильность». Основная форма проявления их солидарности — «коллективные обращения» и «петиции»: «участвуют регулярно» — 22,5%; «время от времени» — 38,2%; по выборке — 35,1% и 34,2%. В публичных выступлениях «время от времени» — 25,3%, в акциях протеста — 16,1%.

«Обыватели» ориентированы на деполитизацию, принятие имеющихся обстоятельств беларусской ситуации и стремление к компромиссу путем соединения различных дискурсов и систем ценностей.

Согласно выводам Татьяны Водолажской, большинство значимых объектов, которые традиционно рассматриваются как общие основания гражданского общества, скорее могут стимулировать разногласия и непонимание, чем поддержку и солидарность.

«Организованное гражданское общество разделено на три группы, отличающихся друг от друга по основаниям и потенциалу солидарных действий. Линиями раздела выступает отношение к политической деятельности, установки на активную позицию, стратегии и формы действий, доверие к сообществу», — отмечает исследователь.

Директор Центра европейской трансформации Андрей Егоров самой распространенной формой солидарного участия называет сбор подписей под петициями и коллективными обращениями. Менее популярен сбор пожертвований и гуманитарной помощи, а около трети респондентов «не имеют опыта» участия ни в публичных выступлениях, ни в акциях протеста. Итак, «среди представителей беларусского организованного гражданского общества наиболее распространено достаточно «безопасное» выражение своего мнения, которое не связано с активными деятельными проявлениями».

Согласно исследованию, пространство солидарных действий все более «сосредотачивается в виртуальном мире: социальные сети, интернет-сайты и т.д.».

По утверждению Андрея Егорова, потенциал общественно-политической солидарности в организованном гражданском обществе можно охарактеризовать как низкий. «Если связывать изменения с мобилизацией солидарных действий, то организованное гражданское общество (НГО) не может быть источником таких изменений. Организованное гражданское общество в Беларуси выполняет прежде всего социальную функцию и выступает профессиональной нишей для определенного слоя людей. Оно вписано в устойчивую структуру и функционирование общества», — отмечается в исследовании.

Кроме того, выдвинута гипотеза, еще требующая подтверждения дополнительным исследованием: «организованное гражданское общество (НГО) по своему потенциалу общественно-политической солидарности мало отличается от беларусского общества в целом».

См. также:

• «Третий сектор»: лидеров много, авторитеты — кто? (Фото)

• Откуда ждать перемен? (Видео)