Национальный вуз должен стать альтернативой ЕГУ, а принципом его деятельности — девиз «Больше Европы в Беларусь», говорится в заявлении, которое на днях подписали 57 известных беларусов.

Более полусотни деятелей культуры и ярких представителей гражданского общества нашей страны поставили свои подписи под заявлением о начале создания Национального университета. Этот документ, растиражированный негосударственными СМИ, был очень кратким. Гораздо длиннее был список подписантов: от всемирно известной писательницы Светланы Алексиевич и именитого музыканта Змицера Войтюшкевича до экс-главы Беларуси Станислава Шушкевича.

О том, что инициатором идеи выступил лидер Движения «За Свободу» Александр Милинкевич и что вуз планируется открыть в Варшаве, в заявлении упомянуто не было. «Ах, Варшава, моя, ах, сталіца! Буду там баляваць, весяліцца! Буду ў футры сваім красавацца і на санках у Лазенках катацца!» — когда-то спела в «Народном альбоме» также подписавшая заявление Кася Камоцкая, а станут ли эти слова пророческими для реализации в Польше идеи Национального университета Беларуси, узнаем совсем скоро.

Впрочем, мнения о необходимости второго беларусского университета в эмиграции разделились. О том, нужен ли он Беларуси, где его лучше создавать и почему, корреспондент Службы информации «ЕвроБеларуси» побеседовала с координатором Летучего университета, кандидатом социологических наук Татьяной Водолажской, членом Общественного Болонского комитета, экс-проректором ЕГУ, профессором Владимиром Дунаевым и экспертом Агентства гуманитарных технологий, кандидатом педагогических наук Светланой Мацкевич.

EuroBelarus.Info: Будет ли полезен Беларуси еще один университет в эмиграции?

Владимир Дунаев: Очень трудный вопрос. Я обещал не комментировать то, что касается ЕГУ, а обсуждаемый новый проект — альтернатива ему. Насколько я понимаю, весь пафос этого выступления состоит в том, что ЕГУ утратил связь со своей первоначальной миссией, что все академические ценности, ради которых университет отправился в изгнание, поставлены под вопрос, поэтому изживший себя проект должен быть заменен каким-то другим. Таким, который бы мог под одной крышей объединить национальные и академические ценности.

Сама по себе идея того, что необходимо постоянно обновлять академический ландшафт, искать новые формы, имеет помимо политических, и академические резоны. Тем более, возникают академические инициативы, которые свидетельствуют о потребности в новых формах реализации не только образовательных программ, но и т.н. «третьей миссии», в рамках которой университеты должны выполнять не только традиционные функции, но и стремиться к тому, чтобы вносить свой вклад в общественное развитие, определять свое отношение к общественно значимым задачам.

Так что, думаю, университет с выраженной «третьей миссией», если, конечно, он возникнет, будет не во вред беларусам. Другое дело, что реализация такого проекта очень сложна. Здесь нужно скорее думать о том, каким образом интегрировать в него уже существующие проекты, даже если это не касается ЕГУ. Ведь в Беларуси есть такие академические проекты, которые могли бы объединиться вокруг значимой академической и национальной цели.

Светлана Мацкевич: Вопрос очень сложный! Создание инновационных центров и любые образовательные инициативы должны приветствоваться. Особенно в условиях интеллектуального голода в системе образования любая инициатива, которая начинает провозглашать развитие содержания образования, формирование новых качеств у беларусов, должна приветствоваться.

Но из этого заявления я не совсем поняла, какие цели ставятся, какая стратегия избрана. Меня смущает несколько моментов. Первый: университет создается за пределами Беларуси. Ранее Милинкевич и его команда курировали «Программу Калиновского», которая, с одной стороны, представляет собой своеобразную защиту от внутренних репрессий, но, с другой — это отток активной молодежи за пределы Беларуси. Т.е. программа создает обнищание страны, в человеческом смысле.

Миграция активных молодых людей за пределы нашей страны вызывает беспокойство. Этот процесс пошел с 2006 года и продолжается по сей день. Добавим сюда естественную миграцию — абитуриентов, которые могут самостоятельно оплачивать учебу за границей.

Я думаю, что образовательные инициативы должны концентрироваться, в первую очередь, внутри страны. И важны не их формы, а обсуждение целей и задач, которые ставят эти инициативы.

Образование всегда являлось искусственно организованной системой. Программируются ее цели, задачи, качество и содержание образования, исходя из чего далее, собственно, и реализуются технологии образования. Этого содержательного целевого момента в заявлении я не увидела. Т.е. я рассматриваю идею создания Национального университета, предложенную Милинкевичем, как логичное оформление «Программы Калиновского» в более легитимную организацию и структуру.

Можно ли назвать это Национальным университетом или вообще университетом? С трудом. В Беларуси давно, с 2007 года, развернута дискуссия о содержании гражданского образования, университетского образования. Такая инициатива исходит и от Агентства гуманитарных технологий. Основной интеллектуальный потенциал страны сейчас пытается обсуждать эти вещи содержательно, а не формально. И эта тенденция формализовать эти аспекты создает конкуренцию: мол, давайте попроще, не особо углубляясь, делать Национальный университет, а все остальное — «придурь» интеллектуалов, которые озабочены содержанием образования.

Такая конкуренция — фактически, борьба двух парадигм: парадигмы формализованного, сертифицированного образования и парадигмы интеллектуального, мыслительного, содержательного образования. И эта борьба начинает обозначаться на фоне данного заявления.

Важный вопрос: какая из этих программ победит? Можем даже спрогнозировать. Обычно побеждают более простые вещи, более привлекательные с точки зрения пиара, а не глубокого содержания. Поэтому, скорее всего, Милинкевич создаст этот университет с поддержкой определенных сил. Думаю, туда могут пойти преподаватели и гуманитарии, которые сейчас имеют своеобразный запрет на профессию в государственных вузах Беларуси. Их привлечет стабильная работа и включение в процесс стандартного европейского образования.

Но будет ли при этом достигнут ряд задач — формирование новой беларусской нации, новых процессов мышления, — для меня это под большой вопросом. Мне важно, чтобы этот университет, заявленный как национальный, решал эти задачи. Если нет, то следующий вопрос: может ли этот университет называться «национальным» и отвечать за всю нацию?

Татьяна Водолажская: Чтобы ответственно ответить на этот вопрос, нужно знать о том, что именно предполагается создавать. Если речь идет о Национальном университете, то я считаю, что его невозможно создать в эмиграции. При этом само явление под названием «Национальный университет» — это не что-то само собой разумеющееся, очевидное и понятное. В том заявлении, которое мы обсуждаем, не раскрывается, что имеется в виду. Вот, например, самая распространенная версия: Национальный университет — это высшее учебное заведение, где все преподавание ведется по-беларусски.

Для меня Национальный университет определяется по-другому, и языка преподавания тут недостаточно. Я уже писала, что для меня Национальный университет — то место, где думают о Беларуси, где «выращиваются» люди, которые готовы и способны думать и задавать развитие страны и нации. И сейчас для появления и становления такого университета не хватает очень многого — в частности, готовности интеллектуального и академического сообщества взять на себя ответственность создать и реализовать современную концепцию Национального университета, разработать адекватное ситуации и современным условиям содержание образования, которое было бы способно вывести Беларусь в лидеры. И вся эта работа может и должна делаться в Беларуси и не может быть сделана вне страны и общества.

Мне кажется, что сейчас не стоит вопрос образовательного учреждения. Есть вопрос развития концепции Национального университета и сбора людей, готовых воплощать ее в жизнь: экспериментировать, искать, вкладываться и т.д. И это нужно делать в Беларуси.

EuroBelarus.Info: Предлагали ли вам подписать упомянутое заявление о создании Национального университета?

Татьяна Водолажская: Лично мне — не предлагали. Но такое предложение было сделано моим коллегам из «ЕвроБеларуси», с которыми мы после обсуждения решили, что не будем его поддержать именно по тем причинам, что не готовы согласиться с предлагаемыми практическими шагами по созданию Национального университета.

Подлинные практические шаги (в рамках оговоренного мной выше представления о Национальном университете), на мой взгляд, уже делаются. Это все, что многие годы делает «Беларускі калегіюм», это то, чем занимаемся мы — Летучий университет. Хотя в стереотипном восприятии университета как учреждения образования, которое дает профессиональную подготовку и выдает дипломы, эти шаги остаются не заметными, не рассматриваются как таковые.

Владимир Дунаев: Нет, мне не предлагали подписать это заявление.

Светлана Мацкевич: Моя позиция ассоциируется еще с прошлой моей историей, однозначно связанной с методологическим сообществом, наверное, поэтому и не предлагали. Но я бы данное заявление и не подписала бы. Хотя я могу моделировать поведение своих коллег из академической среды, в том числе, из государственных вузов. Для многих из них такое заявление и надежда на новые формы образования рассматривается как большая перспектива. Ведь преподаватели госвузов также смотрят вовне и заинтересованы в том, чтобы мы стали открыты и доступны Европе.

Такая потребность у академического сообщества есть однозначно. И создание Национального университета, в том числе и в Варшаве, может рассматриваться как один из вариантов выхода из закрытой системы образования Беларуси.

EuroBelarus.Info: Если на самом деле университет собираются открыть в Варшаве, то есть ли риск его полонизации? Есть же пример — постепенная литуанизация ЕГУ в Вильнюсе.

Татьяна Водолажская: Мне сложно сказать, что случится с учреждением, которое будет открыто в Варшаве. Пока совершенно непонятна сама идея и механизм работы этого учреждения, поэтому и опасности не видны. Однако, конечно, необходимо точно понимать, что условия той страны, где будет находиться университет, будут очень сильно влиять на то, каким он будет. И условия страны (образовательное законодательство), и соотношения заинтересованных субъектов.

Владимир Дунаев: Риски есть всегда. Даже если этот университет откроют в Аддис-Абебе, не исключена его эфиопеизация. Может быть, это не самый большой из существующих рисков. Единственное, когда речь заходит о таких проектах, не надо их понимать как клон уже существующих. Нельзя буквально повторить какой-то другой проект, успешный или провальный. Если что-то создавать, то принципиально новое, отвечающее сегодняшним запросам.

Светлана Мацкевич: Полонизация вуза как таковая не состоится, поскольку идут общеевропейские процессы. Скорее всего, будет универсализм установленной сегодня европейской традиции, независимо от государства, на территории которого она разворачивается. Но, опять же, вопрос: а что мы понимаем под «европейскостью»? Нужно привносить Европу в Беларусь, а обратный процесс — Беларусь в Европу, да еще и на территории Польши — маловероятен. Это утопия.

Так что, полонизации не состоится, но рамка европеизации будет выставлена. Но и к процессам европейского образования нужно тоже относиться достаточно критично. Поскольку Европа завершает программу Болонского процесса, находится в его завершающем цикле, и вступает в новую фазу образования — фазу его нового понимания. И четких контуров там тоже нет. Скорее всего, будет объявлен возврат к прежней академичности образования с использованием новых технологий.

Старая версия европейского образования потихоньку сворачивается, поэтому включаться в этот процесс, затрачивать усилия и ресурсы на реализацию старых версий не совсем логично. Помимо студенческой миграции, это приведет и к оттоку преподавателей из вузов Беларуси. Таким образом, инициатива о создании Национального университета рождает множество образовательных вопросов, существующих внутри Беларуси: и запрета на профессию, о чем я уже говорила, и перехода неформального образования в традиционное, и т.д. Эти вопросы надо решать, и тогда мы останемся и беларусскими, и сможем создать нормальный университет в нашей стране.

Миграционные процессы, о которых я сказала, оттягивают ресурсы и погружают нас в суету. Хотелось бы, чтобы проблематизация внутренних процессов выставлялась на поле дискуссий, в том числе в Летучем университете.

EuroBelarus.Info: Станет ли подобный проект причиной оттока средств, которые выделяют страны ЕС на образовательные программы для Беларуси?

Светлана Мацкевич: Ресурсы в образовании решают многое, но не все. В гуманитарных системах главное — это концепции, идеи, цели. А уже ресурсы подтягиваются под них. Поэтому инициатива создания Национального университета четко зафиксирует борьбу разных подходов и разных парадигм в этом плане, а уже куда и под какие проекты пойдут ресурсы, зависит от личностного самоопределения тех же преподавателей и студентов — насколько они понимают, куда идут, что для них является привлекательным и т.д.

Я как методолог озабочена, в первую очередь, формированием интеллектуального ресурса и потенциала академического сообщества внутри Беларуси, поэтому для меня процесс, о котором мы говорим, носит негативную окраску. Для меня это своеобразный вызов, как и для тех инициатив, которые есть внутри страны, и повод для обсуждения стратегических содержательных и технологических вопросов. Независимо от разности инициатив, мы должны искать возможности партнерства.

Зная наших оппозиционных лидеров и даже тех субъектов, которые подписались под инициативой, я не видела на сегодняшний день от них концептуальных разработок и четкого понимания способов реформирования образования, использования новых образовательных технологий. Поэтому, думаю, что будет избран путь стандартизации, где за образец будет взят европейский стандарт, и по нему будет что-то лепиться.

Но тогда это — не беларусское образование, а европейское. И здесь пример ЕГУ нам дан для рефлексии, для того, чтобы мы делали выводы, не повторяли ошибок. Но вероятность того, что в Варшаве может повториться пример ЕГУ, я не исключаю.

Дискуссию «быть или не быть» мы должны перевести в разряд субъектов. А кто они такие? Кто тот субъект, который заявляет о создании Национального университета? Имеет ли он на это право? Вопросы правомерные. Потому что подобные заявления часто порождают популистские лозунги, которые дискредитируют даже все имеющиеся сегодня здравые идеи.

Это может рассматриваться как объект политических игр. Например, Милинкевич прошел конкурс на пост ректора ЕГУ, но не выиграл его. Но через этот конкурс получил какой-то административный ресурс — скорее всего, поддержку доноров. Это обстоятельство может являться основанием для инициирования и заявки на создание Национального университета? Я думаю, это не совсем правильно. За таким вузом должен стоять широкий коллективный субъект, причем уже сформированный.

Милинкевич пытается этот субъект как бы репрезентовать: подписанты заявления якобы и есть его инициаторы. Вовсе нет! Мы можем сколько угодно подписывать деклараций, документов, но субъектами от этого не становимся. Человек — это не субъект. И Милинкевич не может один создать университет, за этим должна стоять команда. Здесь присутствует имитация.

Кроме того, это фактически обнуляет многие уже существующие инициативы — такие, как Летучий университет. Ведь вопрос создания Национального университета касается не только ЕГУ, но и Летучего. Поскольку я сама стояла у истоков последнего, вижу, как он трансформируется, ежегодно переживает сложности и насколько видоизменяется его концепция. Но эта концепция у него есть! Она написана, мы можем к ней обращаться, соглашаться или нет, при этом видеть ее реализацию. Летучий университет также нуждается в переводе неформального образования в легитимную форму, но с этим есть сложности. Вот, где надо помогать.

У нас есть выбор: подставить плечо и помочь развиваться тем рациональным зернам, которые уже есть в Беларуси, или создавать конкуренцию и фактически обнулять существующие инициативы. В нашей стране не так много ресурсов, чтобы создавать конкуренцию на поле образования.

Действительно, это заявление выставляет на общественный экран сознания и суд академического сообщества очень много актуальных вопросов.

Татьяна Водолажская: Я не владею информацией о выделяемых средствах на образование Беларуси, поэтому тут могут быть только некие спекуляции, которых хотелось бы избежать.

Единственное, что можно сказать: создание полноценного университета — это бюджет совершенного иного порядка, чем неформальные инициативы, которые реализуются в Беларуси.

Что меня больше волнует, так это отток внимания от того, что есть и развивается в Беларуси. Распространено утверждение, что сейчас в Беларуси создать Национальный университет невозможно. Да, конечно. Официальное учреждение, с регистрацией и дипломами — невозможно.

Но это отнюдь не значит, что в Беларуси невозможно делать шаги к созданию такого университета. И надо понимать и видеть эти шаги. При этом, может ли быть университет в эмиграции национальным университетом — для меня очень большой вопрос.

Владимир Дунаев: Ну, этот вопрос не ко мне, а к Европе. Конечно, львиная доля европейских средств идет на ЕГУ, остальные получают немного. Т.е. Европейский Союз или отдельные его страны по-разному поддерживают разные проекты в Беларуси. И, наверное, хорошо, если бы получилось не разъединение, а объединение этих проектов. Необходимы большая координация и интеграция проектов, которых не так много у нас: Летучий университет, Liberal Arts, есть более старые и традиционные вещи, наподобие «Беларускага калегіюма».

Мы имеем разные форматы программ, которые отвечают на запросы беларусов. Наверное, очень важно, чтобы, не теряя своеобразия и самостоятельности, эти проекты работали на общую цель и координировались между собой. Я именно так понимаю задачу. Не нужно еще больше дробить и усложнять ситуацию взаимоотношений между проектами. Нужно найти действительно редкий для нашей страны некий европеизированный вариант кооперации и сотрудничества.