После отмены санкций Евросоюз и Минск будут продолжать ждать друг от друга шагов, которые никто не собирается совершать. Ситуацию внутри страны это не изменит — на нее может повлиять третья сила. Если ею не станет гражданское общество Беларуси — станет Россия.

В понедельник Евросоюз отменил большую часть ограничительных мер в отношении Беларуси. Хотя технически санкции остались в силе — просто минимальное их количество. Из-под ограничительных мер освобождены 170 человек и три компании Беларуси. В то же время, четыре человека остаются в списке визовых и экономических санкций по подозрению в причастности к исчезновениям политиков и журналиста в 1999-2000 годах. Сохранено и эмбарго на поставки в Беларусь оружия.

Решение Евросоюза носит, прежде всего, политический характер и практически не связывается с общей ситуацией в сфере прав человека, за исключением двух фактов: политические заключенные и массовые репрессии. ЕС таким образом признает, что ситуация с правами человека не улучшилась и традиционно призывает к действиям, направленным на ее изменения.

Мотивировочная часть решения касается исключительно действий беларусских властей по взаимодействию с ЕС в последние годы, включая возобновление диалога по правам человека. Т.е. основаниями служат улучшение отношений между властями Беларуси и Евросоюзом, а не собственно изменение ситуации в самой Беларуси.

Кроме того, Совет ЕС ссылается на «конструктивную роль Беларуси в регионе». Нетрудно догадаться, что в данном случае идет речь о роли Беларуси в российско-украинском конфликте. И здесь можно поздравить весь хор провластных и вторящих им независимых аналитиков в Беларуси и за рубежом, который все это время работал над пропагандой якобы нейтральной роли Беларуси в конфликте. Они всеми силами раздували значимость мифической миротворческой роли Минска, включая формирование иллюзии невероятного давления на Беларусь со стороны России по этому поводу.

Виртуальная реальность проактивной роли Беларуси в регионе создана, и тем сложнее будет столкнуться с фактической реальностью, когда она проявится со всей очевидностью.

Но санкции — не самый важный вопрос европейско-беларусских отношений. И в реальности никогда ими не были. Ограничительные меры ЕС в том виде, в котором они существовали и продолжают существовать, — вещь сугубо символическая, и, как любой символ, поддерживаются энергетикой веры в них.

Вера одних людей в позитивную силу воздействия санкций на беларусский режим и вера других людей в позитивный эффект их отсутствия на развитие сотрудничества разжигала горячий огонь дискуссий. Теперь некоторое время с одной стороны будут раздаваться осуждения «циничной» позиции ЕС, а с другой — охи радости. Но, когда все поостынут, окажется, что по факту ничего не изменилось.

Евросоюз имел право ввести санкции, реагируя на массовые репрессий после выборов 2010 года и появление политических заключенных. Евросоюз имел право отменить большинство санкций, реагируя на то, что политических заключенных и массовых репрессий накануне и после октябрьских выборов 2015 года не стало.

Реальные формы сотрудничества беларусских властей и ЕС начали проявляться с конца 2013 года — с возобновлением дипломатического диалога, переговорами по упрощению визового режима, продолжением секторных диалогов и обсуждением вопросов модернизации, расширением проектов технической помощи. Санкции этому не мешали.

Весь ход развития отношений в последние два года диктовал то, что санкции должны были быть заморожены сразу после освобождения политических заключенных, что и было сделано. После «заморозки», снятие санкций тоже становилось делом обозримой перспективы, хотя лично я не ожидал, что эта перспектива будет столь короткой.

Отмена большинства санкций мало повлияет на ускорение каких-то процессов сотрудничества, которые имеют свою логику. Например, из-за отмены санкций вряд ли ускорится процесс подписания двухстороннего соглашения между ЕС и Беларусью. Не исчезнут и препятствия с биометрическими паспортами в переговорах об упрощении визового режима.

Определенный смысл смягчение санкционного режима со стороны ЕС будет иметь для международных финансовых институтов — в частности, для Европейского банка реконструкции и развития, который, скорее всего, расширит свою программу для Беларуси. То же касается и Европейского инвестиционного банка, но в меньшей степени МВФ. Таки образом, эти ресурсы не будут иметь критического значения для помощи в разрешении экономических проблем Беларуси.

Безусловно, ЕС таким символическим шагом выдает большие авансы беларусским властям (можно сказать: слишком большие), рассчитывая на то, что последние воспримут это как сигнал к конкретным действиям. Но вряд ли эти надежды оправдаются.

Официальный Минск чувствует себя полным победителем в этой ситуации и не будет спешить хоть с какими-нибудь конкретными действиями. Он будет ждать денег, но вряд ли их получит, по крайней мере, в тех объемах, на которые рассчитывает. ЕС хотел бы помочь в реформах — но когда реформ нет и не предвидится, то что можно сделать?!

Было бы хорошо, чтобы ЕС рассматривал решение о санкциях как один из шагов в разворачивании собственной политики в отношении Беларуси, не заботясь (насколько это возможно) о том, что и как будут делать беларусские власти. В этом смысле, можно было бы рассчитывать на использование временного потепления для расширения присутствия ЕС в самых разных сферах жизни Беларуси, например, через расширение программ сотрудничества с вовлечением максимального числа акторов внутри страны: частного бизнеса, образовательных учреждений, гражданского общества в широком смысле. Но такой позитивный авантюризм не характерен для политики Европейского Союза.

В общем, и ЕС, и беларусские власти, скорее всего, будут ждать друг от друга действий, которые другая сторона не собирается совершать. В перспективе полутора-двух лет это может привести к повторению традиционного порочного круга: репрессии — санкции — заморозка отношений.

Как и раньше, предотвратить такой сценарий могло бы появление третьей силы на политической сцене. И если этой силой не станет демократически ориентированная часть беларусского общества, то ситуацией сможет воспользоваться Россия.

«Беларусский журнал»